Покуда я тебя не обрету

Одна из молодых матерей в приемной однажды объяснила Джеку, что доктор Гарсия не похожа ни на одного психиатра, с какими ей приходилось иметь дело, – а именно: к ней не обязательно записываться на прием заранее. Видимо, решил Джек, эта пациентка любит посещать врача по первому капризу. Многие юные мамы в приемной говорили, что присутствие других юных мам их успокаивает. Организация в самом деле довольно необычная, чересчур гибкая – ни один психиатр в Нью-Йорке или Вене не позволил бы себе такое (что там, ни один пациент в Нью-Йорке или Вене не согласился бы ходить к психиатру, у которого все сидят в одной приемной и видят друг друга). Но за эту гибкость Джек и любил Санта-Монику.

Он отдал портье свои авиабилеты:

– Мне надо завтра быть в Лос-Анджелесе, найдите мне какой-нибудь вариант, чем прямее, тем лучше. Только, пожалуйста, без посадки в Бостоне.

Потом Джек пошел в «Пишущую братию» – он весь день не ел и был жутко голоден.

Он сел за маленький столик в углу и заказал закуску. В ресторане было полно народу и слишком шумно, хотя это, может быть, Джеку и показалось – он устал и был травмирован. Он сидел спиной к залу, смотрел в окно. Вообще-то, он даже книжку с собой прихватил (по рекомендации Чарльза), но не смог читать: сразу же заболевала голова и шум в ушах делался невыносимым. Самый громкий стол оказался по совместительству соседним, но Джек не видел, кто сидел за ним, а сами говоруны тоже видели лишь его спину.

Речь держал один особенно громкий посетитель. Он хвастался дракой в баре какого-то отеля; по его словам, это был честный кулачный бой.

– Все говорят – борцы, борцы! Тьфу! Оказывается, это сплошное говно и слабаки, даже удар держать не могут! – орал он.

Джек встрепенулся, несмотря на боль в голове.

– Джек Бернс плюхнулся на пол, как коровья лепешка! – хвастался герой друзьям.

Благодаря хронологической терапии Джек давно сделал одно важное открытие – «случайные совпадения» называются таковыми лишь по лености мысли, а чаще всего вовсе не так уж случайны. Конечно, сказал бы иной рассказчик, Джек случайно оказался в одном ресторане с Дугом Максвини на следующий вечер после того, как жирный волосатый писака послал его в нокаут запрещенным приемом. Но ведь Галифакс – маленький город, а ресторан «Пишущая братия» – популярное место.

Джек обернулся, но увидел лишь широченную спину Максвини; зато его узнал один из сотрапезников писателя. По его лицу Джек сразу понял, что они и думать не думали, что поверженный в «честном бою» борец сидит в двух шагах от их стола. Максвини, стало быть, рассказывал это просто так, а не с целью поиздеваться над Джеком. Тут Джек встал из-за стола и подошел к говорунам; друзья успели сообщить писаке, что Джек Бернс здесь и все слышал, но жирный боров и бровью не повел:

– Недомерок распластался на полу, что твоя камбала!

Джек стал рядом с Максвини и чуть-чуть сзади. За столом сидели три пары, он не смог понять, кто с кем. Двое мужчин улыбались Джеку – не улыбались даже, а именно ухмылялись, довольные, – лица женщин, напротив, ничего не выражали, их обладательницы ждали, что будет дальше.

– Я хотел извиниться, – обратился Джек к Максвини. – Заметки по поводу сценария, попавшие к вам в руки, вам не предназначались. Я никогда бы не стал выражаться столь откровенно, если бы знал, что вы их прочтете. Корнелия показала вам эти листки потому только, что не смогла разобрать мой почерк. Оказывается, она не читает рукописные тексты по-английски. Надеюсь, вы понимаете, что все произошедшее – нелепая случайность. Я ни в коем случае не стал бы говорить ничего оскорбительного лично вам.

Приятели Максвини расплылись в самодовольных ухмылках до самых ушей – но женщины оказались умнее; впрочем, женщины всегда лучше мужчин читали намерения Джека Бернса.

Джек вовсе не извинялся – он попросту следовал принципу «вежлив дважды», которому его научила миссис Уикстид. Сейчас был второй раз; в первый раз Джек был вежлив в баре отеля, когда протянул ему руку. Разумеется, он прекрасно знал – Максвини слишком пьян и слишком воинствен, чтобы понимать такие тонкости. Писатель просто продолжил свой рассказ:

– Француженка вызвала портье, и они вместе уложили Джека Бернса на тележку для багажа и увезли в его номер, как какого-нибудь грудного ребенка в коляске!

Мужчины расхохотались, женщины же сжались в предчувствии чего-то страшного.

Джек положил руку Максвини на затылок и сразу понял, что тот куда его сильнее; тем не менее он стал легонько наклонять гигантскую волосатую голову толстяка в тарелку. Великан тут же оперся обеими руками на стол и попытался встать. Джек на это и рассчитывал. Он вовсе не думал удержать Максвини одной рукой, а лишь хотел заставить его раскинуть руки и опереться о стол, потому что в такой позе толстяк и пикнуть не успеет, как Джек возьмет его в полный нельсон.