Покушение

Да, встретитесь, но не скоро. Каждый из вас выполняет собственную миссию, — сказал он и тут же вслух обратился вслух к собранию:

— Еще кто-нибудь из вас желает узнать свою судьбу?

— Я хочу, — повернулась к нему всем телом, сидевшая возле меня обвешенная драгоценностями очень полная барыня. У нее было грубое, злое лицо и смотрела она на предсказателя как на провинившегося лакея.

— Спрашивайте, — сказал он ровным, безжизненным голосом.

— Сколько я еще проживу? — неожиданно для всех, кто сидел за столом, спросила она.

— Я не хотел бы отвечать на ваш вопрос, — тем же тусклым тоном, проговорил граф.

— Это еще почему! — резко сказала женщина. — Вам платят за то, чтобы вы отвечали! Это что еще за фокусы? — обратилась она к публике. — Какой-то шарлатан будет мне перечить!

— Марья Алексеевна, ну зачем вы так, вы же обещали! — с отчаяньем воскликнула вдова историка. — Граф по договору сам выбирает вопросы, на которые отвечает.

— Мне наплевать на его договор! Я, как и все, отдала сто рублей и хочу, чтобы он мне ответил! — перешла она на русский язык.

— Я верну вам деньги, Марья Алексеевна, — краснея от стыда, сказала Ольга Романовна.

— Вы хотите знать, когда умрете, госпожа Понкрашина? — вмешался в разговор прорицатель.

Все замерли. Даже полная матрона, услышав свое имя от незнакомого человека, смутилась но, не желая терять лица, пробормотала:

— Желаю, я денег на ветер не бросаю.

— Извольте, умрете вы ровно через семь дней от апоплексического удара, когда получите известие, что ваш сын Андрей Платонович проиграл в карты сорок тысяч рублей, — на плохом русском языке сказал граф.

— Андрей? В карты? Это ложь! Чтобы мой сын? Да как вы смеете! — закричала Понкрашина и, глядя с ненавистью на графа, начала усиленно обмахиваться веером.

Не знаю, как получилось, но вокруг нее тотчас образовалась пустота, и она сидела как бы одна за большим столом. Предсказание близкой смерти так напугало публику, что в головах у всех была лишь одна мысль, скорее отсюда уйти. Сам прорицатель теперь вызывал панический ужас.

— Мне кажется, больше желающих задать мне вопросы, нет, — сухо сказал он, быстро поднимаясь с кресла. — Посему, дамы и господа, позвольте откланяться.

Ответом ему было общее молчание. Никто не шевелился и все смотрели на странного иностранца, что называется, остановившимся взором. Граф слегка склонил голову и легкой походкой пошел к выходу. Княгиня Щербатова первой опомнилась, вскочила и быстро пошла вдогонку с толстым конвертом в руке. Прорицатель приостановился в дверях, взял из ее руки гонорар и исчез, будто его тут и не было.

— Однако, — задумчиво сказал покупатель тамбовского имения, — как же быть, верить ему или нет? Ведь он, подлец, точно назвал даже сумму, которую с меня просит барышник!

— Врет он все, — визгливым голосом заговорила худая дама, чей муж крутил шашни с купчихой Протасовой. — Про купчиху я еще поверю, но чтобы с моим кобелем махалась Пелагея Ивановна — никогда! Она такая святоша, что кроме молитв ничего не знает!

— Конечно, он все врет, — дружно поддержали ее остальные, с сочувствием глядя на приговоренную к смерти Марью Алексеевну.

Та сидела, налившись багровым цветом, и у большинства гостей появилась мысль, что предсказатель ошибся, и она умрет не через неделю, а сейчас, здесь же за столом и именно от апоплексического удара. Однако Понкрашина умирать пока не собиралась, напротив разразилась такими проклятиям, что теперь уже не только Ольге Романовне, но и всем остальным стало за нее стыдно.

Вечер кончился, гости начали незаметно уходить. Вскоре осталась одна толстая Понкрашина, страстно доказывающая хозяйке, что ее сын Андрюша ангел во плоти, о картах не имеет никакого понятия и у нее никогда не случится удара. Наконец, она тоже встала и, ничтоже сумняшеся, получила с хозяйки, обещанные сто рублей, после чего, наконец, ушла. Мы остались втроем.

— Господи, как я устала, — грустно сказала княгиня Щербатова. — И зачем только я согласилась принять эту тиранку! Ведь она буквально силой вырвала у меня приглашение!

— Интересно, он говорил правду? — спросил Миша, скромно улыбаясь.

— Он всегда говорит правду, — ответила княгиня. — Так что быть тебе, Мишель, светлейшим князем и фельдмаршалом.

Она с удовольствием глядела на счастливого племянника и улыбалась своим мыслям. А были они, увы, обо мне. Не знаю почему, но я так понравилась этой взрослой женщине, что она уже представляла себе нас в объятиях.

— Ну, а вы, Александр, какого мнения о графе? — ласково обратилась она ко мне.

— Самого высокого, — ответила я, — он знает, что говорит.

— Да, вы как я поняла, ко мне по какому-то срочному делу? — вспомнила княгиня.

— Вы правы, my aunt, — сказал Миша, — что вам известно об императоре Иоанне Антоновиче?

— Мне? — растерялась Щербатова. — А почему мне должно быть что-то о нем известно?!

— Но ведь вы же были женой историка! — серьезно сказал Воронцов. — Моему приятелю крайне нужно узнать все, что об этом императоре известно!