Покушение

Амнезия заставила ее позабыть эксперименты Маньена, в которых она принимала участие. Как она могла — а ее во время учебы называли аятоллой деонтологии! — оказаться втянутой в исследования, повредившие мозг нескольких пациентов? Это было немыслимо! Возможно, она все-таки отказалась от участия в эксперименте? Нет, это выплыло бы наружу во время сеанса гипноза. А единственное, что она тогда увидела, — это свой гнев на Маньена и… Арома.

Она вспомнила слова Бенуа и подумала, а стоит ли насиловать свою память ради того, чтобы вспомнить прошлое, которое она, несомненно, будет ненавидеть. Поезд въехал в туннель, и Сириль очутилась в кромешной темноте. Ее чувства мгновенно обострились, а страх усилился. У нее заложило уши. Она сглотнула слюну в надежде на то, что это поможет, и отвернулась от окна. Нет, Бенуа лгал ей и был не прав. Нет ничего хуже неведения.

Сириль несколько раз глубоко вдохнула, чтобы унять надвигающийся приступ страха. Она решила, что нужно поспать, чтобы побыстрее настал следующий день. Проглотив половину бутерброда, который оказался жирным и неудобоваримым, она положила остаток в кулек. Потом задернула шторки и спрятала сумку под подушку. Было еще рано, и она легла полностью одетая, положив голову на согнутую в локте руку. Включив лампочку над головой и перечитав на айфоне сообщения и текстовые документы, отправленные ей Нино и Тони, Сириль еще раз взглянула на Док Май, улыбавшуюся в объектив. Зевнув несколько раз, она решила, что пора выключать свет.

* * *

Когда Сириль открыла глаза, было тихо и темно. Стук колес поезда напомнил ей о том, где она находится.

Она поспала какое-то время, и ей даже приснилось, будто она бродит по подвалам пустынной больницы и ее бейдж с надписью 5699КБ, приколотый к халату, блестит под неоновым освещением.

Она вглядывалась в густую темноту, а потом отодвинула край шторки. Вагон, который освещался только тремя тусклыми лампочками на потолке, был окутан полутенью. Ни шороха, ни шума. Лишь чей-то храп. Что-то ее разбудило. Но что? Она привстала, осматривая коридор. Шторка над местом Жюльена была отодвинута. Постель его была пуста.

Сириль вдруг осознала, какую ошибку допустила. Она не попросила Жюльена показать язык, после того как он проглотил таблетки, как этого требовали в Сент-Фелисите. Она не осмелилась сделать это, предполагая, что обладает достаточным авторитетом для того, чтобы он ее послушался. Она позволила одурачить себя, понадеявшись на его здравомыслие. Ей не стоило этого делать.

Под его внешней мечтательностью скрывался преступник. Возможно, он бродит сейчас по поезду с ножом в руке, проливая чью-то кровь, поскольку лишь боль могла его успокоить. Сириль прокручивала эту мысль в голове, дополняя ее все новыми и новыми деталями, пока ее не начало трясти от страха. Она должна была встать и отыскать его. Нащупав свою сумку, она достала оттуда пластмассовую коробочку, внутри которой лежали три шприца с барбитуратами. Теперь ей нужно было встать, но она умирала со страха, а тело отказывалось ей повиноваться.

«Как я могла очутиться в этом волчьем логове?»

Она до боли сжала кулаки, чтобы придать себе смелости, стиснула зубы и смогла наконец пошевелить ногами. Вдруг она почувствовала что-то твердое за спиной и содрогнулась от ужаса.

Она была не одна!

Сириль медленно обернулась. Совсем близко, но не прикасаясь к ней, лежал Жюльен и смотрел на нее блестящими серыми глазами. Сириль подняла руку, в которой сжимала шприц, но его железная хватка ее остановила.

— Что ты делаешь, Лили?

Сириль показалось, что она вдруг стала героиней фильма ужасов. Время остановилось. Жюльен внимательно следил за ней в темноте, крепко сжимая руку, в которой она держала шприц.

— Чего вы от меня хотите? — испуганно спросила она.

Жюльен заставил ее выпустить шприц и осторожно подхватил его.

— Что ты собиралась сделать со мной? Давай сюда остальное.

Сириль повиновалась и передала ему коробочку со шприцами, которая тут же исчезла у него под футболкой.

Сириль снова запаниковала.

— Чего вы от меня хотите? — повторила она и повернулась к нему.

Теперь они лежали лицом друг к другу.

— Я просто хочу защитить тебя.

Сириль не хватало воздуха, ей нечем было дышать.

— Вы не выпили лекарство, которое я вам дала.

— Я выплюнул таблетки. Я боялся, что не смогу защитить тебя, если возникнут какие-нибудь проблемы.

Наступила тишина. Сириль казалось, что молодой человек говорит искренне. Возможно, это была правда, и спорить с ним было неблагоразумно. Жюльен выбросил шприцы в окно и включил лампочку над ними. Обстановка сразу стала менее напряженной, и Сириль почувствовала себя лучше. Но потом Жюльен сделал то, чего Сириль никак не ожидала: он погладил ее по щеке.

— Когда ты наконец поймешь, что я не собираюсь причинять тебе зло, Лили?

— Прекратите называть меня так!

— Разве тебя не так зовут?

— Откуда вы это знаете?

Сириль кусала губы, страшась слов, которые он сейчас произнесет.

— Ты сама мне сказала.

Он говорил спокойно, как будто это было самой очевидной вещью в мире.

— Когда? Как? Жюльен, я никому никогда об этом не говорила!