Покушение

Она встала в очередь перед королевской часовней, где располагалась знаменитая статуя Изумрудного Будды. В пятнадцатом веке на руинах храма в Чианг Рай обнаружили статую Будды, покрытую искусственным мрамором. Но это покрытие легко снялось, и под ним оказалась нефритовая оболочка. Священная статуя путешествовала до самого Лаоса, после чего окончательно вернулась в Таиланд, где была установлена в часовне, и посмотреть на нее приезжали люди со всей страны.

Сириль следила за происходящим вокруг и постепенно успокаивалась. Здесь земное смятение отступало. Конечно, горести не становились менее болезненными, но их было легче переносить. Здесь становилось понятно, что судьбе не поддаются — ее принимают, что страдания и радость являются двумя сторонами одной медали. Сириль подумала, что никогда прежде не осознавала это так ясно, как сейчас.

Она провела рукой по тяжелой двери, ведущей в величественный зал, украшенный от пола и до потолка. Она следовала за толпой. В центре зала на золоченом пятиярусном троне сидел Будда. Посетители, стоявшие перед Сириль, склонились перед ним, и она последовала их примеру.

Да, именно так… Горести были лишь одной из составляющих ее жизни. Они проходили, как и радости, уступая место последующим событиям и чувствам. На стене был написан отрывок из легенды о Сиддхартхе. Сириль помнила этот рассказ. Молодой монах обошел весь мир в поисках мудрости и счастья. И в конце концов нашел их лишь рядом со старым паромщиком. Он открыл мудрость в самом себе, в течении воды — символе непостоянства.

Непостоянство…

Сириль снова и снова прокручивала в голове это слово. На сегодняшний день оно приобрело для нее особый оттенок.

Перестав заниматься тяжелыми случаями в области психиатрии и переключившись на более легкие неврозы, она полагала, что ее жизнь навсегда изменится, станет простой и легкой. Пологим подъемом без препятствий…

Но нет, так не могло продолжаться вечно. Все менялось. У нее мог обнаружиться рак, неизлечимая болезнь… А у нее были всего лишь проблемы с памятью и — возможно! — приступы неконтролируемой агрессии.

Гораздо хуже было то, что десять лет назад другая она согласилась участвовать в бесчеловечном эксперименте. Другая она не осознавала всей ответственности своих поступков и стала причиной психоза по крайней мере одного из пациентов. Как она могла пойти против своих деонтологических принципов? Ей угрожали? Бенуа на нее давил?

Она смотрела на Будду. Он пребывал в состоянии медитации. На самом деле он был небольшим — огромным его сделала вера людей.

«Возможно ли, что внутри меня существует другая я?»

Рядом с ней, по-турецки поджав ноги, сидела женщина. На коленях у нее лежал ребенок. Женщина, закрыв глаза, обнимала его.

Сириль спросила себя, а в чем заключается ее собственное счастье. В размеренности, в работе, в привязанности к Бенуа? И была удивлена тем обстоятельством, что ответы на этот вопрос совершенно ее не удовлетворили.

Сердце защемило, и Сириль поняла, что ей не хватало тепла настоящей семьи. Ей хотелось иметь детей, которые ждали бы ее звонка и надеялись бы на нее. Она почувствовала себя невероятно одинокой. Чтобы справиться с этим, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и изменила позу.

— Лили…

Сириль подскочила. Он был рядом с ней, совсем близко. Ее сердце, как, впрочем, и все тело, замерло.

— Что вы здесь делаете? — прошептала она, опустив глаза.

— Я пришел увидеть тебя.

— Зачем?

— Чтобы кое о чем спросить.

Сириль посмотрела направо, потом налево. Никакой возможности сбежать. И даже если бы ей это удалось, то что дальше? С момента их последней встречи прошла целая вечность. Ей было страшно, но она сказала себе, что должна его выслушать, а после он уйдет.

— Выйдем, — сказала она как можно более твердо.

Они пятились, а потом встали, не поворачиваясь спиной к Будде.

«Он вооружен?»

В ее голове вертелось множество вопросов. Они вышли к паперти, и Жюльен довольно крепко схватил ее за руку.

— Я задержу тебя ненадолго. Может, выпьем кофе?

Он задал этот вопрос с галантностью, которая никак не соответствовала его твердой хватке, и одарил Сириль самоуверенной улыбкой.

— Хорошо, — сказала Сириль, искоса взглянув на него.

На нем были джинсы и голубая рубашка поверх белой футболки. За спиной — неизменная фотосумка. На глазах — солнцезащитные очки. Куда подевался несчастный молодой человек с депрессией, которого она принимала несколько Дней назад в своем кабинете?

Они спустились по многочисленным ступенькам храма, опустив глаза и не глядя на полицейского, как будто скрывали какую-то тайну.

— Куда вы хотели бы пойти? — спросила Сириль негромко.

— Напротив главного входа есть кафе.

Они пересекли площадь, на которой располагалась школа обучения тайскому массажу и Королевский Дворец.

Сириль аккуратно отвела руку Жюльена.

— Я никуда не убегу.