Покушение

— Вы пришли ко мне как-то вечером с Аромом. В бар во дворце конгресса. И сказали, что интересуетесь моими исследованиями и хотели бы узнать больше о выборочном удалении воспоминаний.

— В каком состоянии я пребывала?

— В угнетенном, подавленном. Вы немало выпили перед этим…

Сириль нахмурилась.

— Дальше?

— Я в общих чертах объяснил вам свой метод, который к тому времени уже испытал на нескольких добровольцах и результаты которого были обнадеживающими.

— И?

— И вы сказали мне, что согласны принять в нем участие. Прямо сейчас.

— И вы согласились?

— Да.

Сириль вдруг почувствовала огромную усталость.

— Муж сопровождал меня?

— Да. Он не отходил от вас ни на шаг.

Сириль кусала губы, посматривая на Жюльена.

— Где фотографии, которые вы использовали для моего «лечения»?

На лбу Рамы Супачая выступили капли пота.

— В моем… ящике стола, в самом низу. Там несколько кассет. На одной из них наклейка с надписью «2000».

Жюльен не слушал его. Он уже покинул круг света, отбрасываемый лампой.

Сириль пристально посмотрела на тайского исследователя.

— Зачем вы это делаете?

— Я вам уже говорил.

Она подошла ближе.

— Я спрашиваю о подлинных причинах, вашей истинной мотивации. Месть? Стремление к власти? Нажива? Что?

Рама Супачай с ненавистью смотрел на нее.

— Вы не можете этого понять. Вы судите обо всем со своим западным менталитетом. Если бы вы знали, что такое несчастье, то не осуждали бы меня.

— Вы не отвечаете на вопрос. Почему вы это делаете?

— Я скажу. Моя биологическая мать была проституткой, мадам. Она умерла от передозировки в одном из борделей Патпонга… Мне было десять месяцев. Меня забрали в приют для детей-сирот, а затем меня усыновила семья Супачай. И она же дала мне возможность получить образование.

Сириль не позволила себе смягчиться.

— Грустная история. Но разве она дает вам право калечить детей?

— Когда я получил диплом и защитил диссертацию на тему биологических основ памяти, мне в голову пришла мысль, которая меня больше не покидала. А что, если с помощью науки и техники стереть из памяти страдающих людей их мучительное прошлое? Ведь мы подарим им настоящее счастье!

Сириль покачала головой.

— Возможно. Но вероятность ошибки в данном случае слишком велика. Вы настаиваете на своих исследованиях, ничуть не сомневаясь в созданном вами протоколе… Но неужели вы до сих пор не поняли, что человек — это не крыса и не обезьяна? И что, проникая в его воспоминания, вы можете повредить другие существенно важные окончания, и это будет иметь негативные последствия на протяжении всей его жизни? Вы действуете не как ученый, а как преступник!

Рама бросил на нее взгляд, полный ненависти.

* * *

Круглая луна, отражаясь в водах моря, освещала бухту каким-то неестественным светом. Бушевали волны, разбиваясь о скалистый берег. Деревья дрожали под сильным ветром. Лодка с заостренным носом, танцуя на волнах, с трудом причалила к самой уединенной части острова. Скалистая гора на востоке скрывала ее от чужих взглядов. Моряк проворно спрыгнул с лодки — вода доставала ему до колен — и вытянул ее на берег. За один вечер он заработал столько денег, что хватит прокормить семью в течение года. Его золотой зуб блестел в свете луны. Он помог какому-то сумасшедшему, которого стошнило во время переправы, и тот щедро вознаградил его. Моряк помог ему встать, выбраться из лодки и дойти до берега. Он еще раз задался вопросом, что же ищет здесь этот человек…

50

Поначалу Сириль решила, что сошла с ума. Но нет…

В ящике, который Жюльен поставил на стол, лежали конверты, и на одном из них было написано «КБ». Сириль вскрыла его и сейчас держала в руках несколько фотографий, сложенных вдвое, и диск. Развернув снимки, она разложила их на столе. Они были пронумерованы от 1 до 5. Сириль уставилась на них. Здесь было фото упаковки мезератрола, ножа для устриц, какой-то неизвестной женщины. Еще на одном был просто написан код, который ей уже встречался: 5699КБ — номер ее бейджа во время интернатуры. На последнем снимке был запечатлен Жюльен, более молодой, чем сейчас.

Она смотрела на все это, не произнося ни слова.

— Что все это значит? — спросила она, обращаясь к исследователю.

Рама Супачай пошевелился в кресле.

— Мой метод состоит в том, чтобы собрать вместе все то, что вы хотите забыть.

Сириль услышала позади себя какое-то движение. Подошел Жюльен. Она увидела, как он протянул руку к фотографии женщины.

— Это моя мать.

Взгляд Сириль переместился со снимка на его лицо. Ее сердце разрывали противоречивые чувства. Какое отношение мать Жюльена имеет к ней и ко всей этой истории? Она почувствовала растерянность. Те немногочисленные частички мозаики, которые, как она думала, ей удалось собрать, снова рассыпались…

Жюльен сидел рядом с Сириль, не в состоянии оторвать взгляда от лица матери. Он чувствовал себя таким же потерянным, как и она.

Долгое время — во всяком случае, так ей показалось — Сириль пыталась разобраться в своих чувствах. Потом встала, оторвала длинную ленту скотча и подошла к Супачаю, затаившему дыхание от ужаса. Презрительно посмотрев на Раму, она снова заклеила ему рот.