Покушение

— Все еще очень неопределенно. События как будто развиваются по плану, но мы почему-то все время вынуждены ждать, — сообщил ему генерал Ольбрихт.

Полковник Хассель являлся одним из лучших в армии специалистов по связи. И вот этот сообразительный, энергичный, решительный офицер маялся без дела в нескольких метрах от узла связи. Он побеседовал с некоторыми офицерами, но так и не понял причины их беспокойства и нерешительности, потом направился в группу генерала Ольбрихта и некоторое время терпеливо наблюдал за царившей у них суматохой. Никто не обращал на него внимания, и полковник, недоуменно пожав плечами, повернулся и поехал домой.

Вскоре после 18 часов наблюдатель из ефрейторской группы Лемана доложил:

— В приемной командующего появились три генерала.

Леман сообщил об этом капитану фон Бракведе, и тот взглянул на него с удивлением:

— Чего хотят эти господа?

— Они пришли с портфелями и намерены видеть генерал-полковника Фромма. Он якобы лично вызвал их.

Фон Бракведе огляделся вокруг. На командном пункте все были чем-то заняты: полковники разговаривали по телефону, генералы совещались, офицеры, собравшись группами, о чем-то спорили приглушенными голосами. Капитан сел на стул напротив Штауффенберга, жестом подозвал к себе его адъютанта обер-лейтенанта фон Хефтена и начал с ним беседовать:

— Так о каких посетителях нужно доложить Фромму?

Обер-лейтенант беззаботно рассмеялся. Его мальчишеское лицо сияло.

— В приемной собрались начальники управлений — на 18 часов было назначено совещание у командующего. Я сказал им, что Фромма в настоящее время нет, и они решили его подождать.

— И это вас не беспокоит, мой молодой друг?

— А из-за чего беспокоиться? Пусть ждут!

Бракведе взглянул на полковника — тот в знак согласия кивнул. Капитан встал и отправился в приемную. Три генерала посмотрели на него вопросительно. Заметно было, что они взволнованы, поскольку не привыкли ждать командующего более 15 минут.

— Что происходит? — спросил один из генералов. — Вы что-нибудь знаете?

Капитан ответил отрицательно.

— Где же генерал-полковник?

— К сожалению, я не могу сказать вам ничего определенного.

Генералы начали совещаться между собой. Один предложил подождать еще четверть часа, другой рекомендовал разойтись по своим кабинетам, а третий напомнил:

— Генерал-полковник Фромм всегда отличался точностью или своевременно извещал нас об отмене совещаний. Если он не смог нас принять, то должен был лично уведомить об этом. Господа, боюсь, здесь что-то не так.

Начальники управлений при командующем армией резерва в свое время окончили академию генерального штаба и были отобраны самим Фроммом. Ревностные служаки, они всегда и во всем руководствовались указаниями командующего и сейчас не хотели оказаться замешанными в какое-либо сомнительное мероприятия.

Бракведе вновь отправился к Штауффенбергу и сказал:

— От них легко не отделаешься, Клаус.

— Может быть, они присоединятся к нам, если им как следует все разъяснить? — предположил обер-лейтенант Хефтен.

Капитан отрицательно покачал головой, затем несколько минут разбирался в записках, которые ему с готовностью подвинул полковник.

Вскоре в приемной раздались уверенные голоса генералов.

— Они требуют немедленно провести их к командующему, — доложил обер-лейтенант.

— Прекрасно! — воскликнул фон Бракведе. — Если они так настаивают, придется выполнить их желание.

— Хорошо, — решился наконец Штауффенберг, — арестуйте их.

Группа лейтенантов, уже имевших опыт в этом деле, устремилась выполнять приказание полковника. Действовали они корректно, но решительно, не обращая внимания ни на протесты, ни на сыпавшиеся со всех сторон обвинения.

— Следуйте, пожалуйста, за нами, — повторял лейтенант фон Хаммерштейн так любезно, как если бы приглашал генералов в казино на банкет.

— Что, радиосообщение еще не передали? — нетерпеливо спросил Адольф Гитлер.

— К сожалению, нет, шеф, — ответил с удрученным видом Борман. — Мне это совершенно не понятно. — И намеренно подстрекательским тоном добавил: — Геббельс мог бы и побыстрее раскачаться.

Однако на сей раз фюрер не обратил внимания на бормановскую тираду, замешанную на подозрении, — он прощался со своим гостем Бенито Муссолини. Они стояли на перроне временной железнодорожной станции, построенной недалеко от ставки фюрера в Растенбурге. Высокие ели окружали их, словно гигантские часовые, а солнце заливало все вокруг ярким светом.

— Этот день я не забуду никогда, — утверждал дуче.

— То, что вы именно сегодня находитесь здесь, имеет глубоко символическое значение, — заявил фюрер.

Они обменялись долгим рукопожатием и стояли так некоторое время, чтобы все присутствующие запечатлели в своей памяти сей торжественный момент. Еще раз взглянули друг другу в глаза. Встретиться вновь им уже не было суждено.

Сразу после проводов Гитлер поспешил в свой бункер.

— У меня складывается впечатление, — произнес он, чувствуя себя в положении загнанного зверя, — что не все в порядке, как кажется на первый взгляд. — Он поднял предостерегающе руку — она сильно дрожала: — Где-то что-то зреет. Покушение — это еще не все.