Покушение на ГОЭЛРО

Базов молча смотрел на нее, размышляя о неудачной судьбе этой женщины. А Анна тем временем думала: «Как же я хорошо сделала, что наконец решилась встретиться с этими людьми и выбрать себе путь, достойный настоящего советского человека. Был бы жив отец, все было бы иначе… проще и легче».

Она рассказывала Базову о себе. В девятнадцать лет ушла из села в город, в Ленинград, куда ее тянуло, как магнитом, желание учиться. Там ей удалось окончить рабфак, собиралась учиться дальше. Но познакомилась с цирковым гимнастом и оказалась в его труппе, работала на трапеции.

«Вот откуда у нее изящество и стройность фигуры», — подумал Ларцев. Он сидел напротив за столом, разложив блокнот. Записывать в него было, собственно, нечего. Разговор шел об известном. Но в то же время и о новом. Ларцев подмечал, что Базов многое уточняет и что его интересуют уже не поступки Мариновой, а их мотивировка, ее личное отношение к своему поведению, оценка своей жизни. И Ларцев понял, в чем тут дело. Если бы Маринова запуталась в своем отношении к фактам, Базов перестал бы доверять ей.

Почувствовав, что он правильно расценил этот в общем-то «светский» разговор, Ларцев принялся по-мальчишески играть карандашом, чертить в блокноте геометрические фигуры.

Базов косо взглянул на своего сотрудника и подумал: «Торопится, молодо-зелено… Думает, все ясно и понятно. Но это ему не бандитов ловить». А сам, неторопливо выговаривая слова, спросил:

— Ну а что же дальше, Анна Сергеевна?

— Упала с трапеции, сломала ногу. Труппа уехала на гастроли, а я осталась в больнице. Выписалась, решила, что за личную жизнь еще нужно бороться, и поступила в институт иностранных языков уборщицей. Мела, мыла полы и занималась. Три года прошло… Окончила курс немецкого языка. И вот с двадцать седьмого года начала работать переводчицей в фирме «Континенталь». А теперь уже секретарь фирмы, как вы знаете. Карьера… — вздохнула Маринова.

— Жалеете? — доброжелательно улыбнулся Базов.

— Конечно. Что с воза упало, то пропало.

— Любите отвечать пословицами?

— Как сказать… — чуть смутилась Анна. — Просто вернулась в деревню. Обратно. Внутренне, конечно. К тем временам, когда голодно, да легко было. Поистине горек чужой хлеб и высоки чужие ступени. Но, жалея, я не жалуюсь.

— Ну что ж, перейдемте к делу, — предложил Базов.

Ларцев одобрительно посмотрел на него, захлопнул блокнот, отложил карандаш и приготовился слушать.

— Что у вас нового, Анна Сергеевна?

Маринова открыла сумочку и положила на стол пачку фотографий.

— Вот посмотрите. Фотографии всех сотрудников фирмы. Фишер снимал их в разное время пленочным аппаратом. Иногда я ему помогала проявлять и увеличивать, изредка он давал мне «щелкнуть».

— А при чем здесь собака?

— Английский дог Трезор. Умная сторожевая собака. Ее привез из Германии сам Габт, руководитель восточного филиала фирмы, — объяснила Маринова.

— Он что, двор охраняет? — спросил Ларцев.

— О нет! Его во двор и не выпускают, только на прогулку. Трезор охраняет ночью комнаты. Я сейчас найду снимок, где он лежит в дверях. Да вот он, посмотрите!

Внимательно изучив снимок, Базов передал его Ларцеву, многозначительно посмотрел на своего помощника и спросил:

— Кого же Трезор подпускает к комнатам?

— Только Бюхнера и Фишера. Больше к комнатам никто не может подойти.

— Разве вас собака не пропустит? Она ведь вас знает? — спросил Ларцев.

— Трезор приучен только к Бюхнеру и Фишеру, но на прогулках слушает и меня.

— А что они там хранят, в этих комнатах? — спросил Базов.

— Я иногда бывала там по вызову, только днем. У Бюхнера хранится книга коммерческих расходов. Что это за расходы, мне неизвестно. Просто записываю: израсходовано тогда-то, таким-то — и указываю сумму. Потом даю расписаться лицу, производившему расходы.

— Чьи же там подписи?

— Бюхнера, Фишера, Рединга, Шмидта… Я могу сделать выписку этих «расходов», — предложила Маринова. — За прошлую неделю все помню. А в книге только за тридцать второй год. Остальные расходные книги уже отправлены в Берлин.

— Почему же они так тщательно охраняют свои комнаты? — задумчиво проговорил Базов. — Что они там держат?

— Я точно не знаю. Возможно, какие-то деловые записи. У Бюхнера, я видела, хранятся деньги. Однажды при мне он достал из стола пачки банкнот. Я видела иностранную валюту и советские купюры.

Ларцев отметил про себя, что в деловой части беседы Маринова держится по-другому. Куда девались поговорки, размеренная речь. «Вышколила ее жизнь действительно крепко, — подумал Ларцев. — Сдержанна, точна, кратка. Ни слова лишнего… Какая же она настоящая? Та или эта? Вернее всего, и та и эта. Просто сейчас перед ней другая задача, другой смысл в разговоре. Стоит спросить мнение Базова».

— Ну вот, на сегодня все. — Базов протянул Мариновой руку, просто, по-товарищески.

Она ответила крепким рукопожатием.

ОПРАВДАННЫЙ РИСК

Ларцев появился в кабинете Базова с веселой улыбкой и положил перед ним стопку фотографий.