Покушение на Россию

Преодоление кризиса культуры возможно только через возврат художественной интеллигенции к главным ценностям нашей вечной культуры, к бережному восстановлению ее ядра. Тогда восстановится и связь с народом как зрителем и слушателем, а не с кучкой разбогатевших духовно больных отщепенцев.

Сентябрь 2002 г.

Мы идем неизвестно куда, но придем быстрее других!

Поражение сознания во время перестройки выразилось, в частности, в настойчивом уходе от фундаментальных вопросов. Это было странно видеть у образованных людей. Как будто и не существовало неясных фундаментальных вопросов, не было возможности даже поставить их на обсуждение.

Этот отказ интеллигенции от едва ли не первой своей функции сразу нанес обществу огромный урон. Особенно разрушительно принижение проблем в моменты кризисов, когда люди нуждаются в том, чтобы поставить и обсудить главные вопросы. Это давно подметил русский философ Питирим Сорокин. Он писал:

«В обычные времена размышления о человеческой судьбе (откуда, куда, как и почему?), о данном обществе являются, как правило, уделом крохотной группы мыслителей и ученых. Но во времена серьезных испытаний эти вопросы внезапно приобретают исключительную, не только теоретическую, но и практическую важность; они волнуют всех — и мыслителей, и простонародье. Огромная часть населения чувствует себя оторванной от почвы, обескровленной, изуродованной и раздавленной кризисом. Полностью теряется привычный ритм жизни, рушатся привычные средства самозащиты… В такие времена даже самый заурядный человек с улицы не может удержаться от вопроса: Как все это произошло? Что все это значит? Кто ответит за это? В чем причины? Что может еще случиться со мною, с моей семьей, с моими друзьями, с моей родиной?»

В годы перестройки, надо сказать, люди ждали помощи от интеллигенции в том, чтобы сформулировать главные вопросы, но «мыслители» именно к этим вопросам оказались глухи и равнодушны. Уже поэтому большинство умозаключений относительно наших общественных проблем приводило к ложным или малозначимым выводам. Эти выводы или представляли собой чисто идеологический продукт, вытекающий из веры в очередную доктрину, или были оторваны от реальности и служили лишь для манипуляции массовым сознанием.

Прежде всего, уход от фундаментальных вопросов выражался в отказе от определения понятий и их соподчинения. Это приводило к смешению ранга проблем, о которых шла речь. Причем, как правило, это смешение имело направленный характер — оно толкало сознание к принижению ранга проблем, представлению их как простого улучшения некоторой стороны жизни, очевидного и не сопряженного ни с каким риском. Проблемы бытия представлялись как проблемы быта.

Обыденным стало равнодушие к различию векторных и скалярных величин — вспомним эти школьные понятия. Вектор указывает и величину, и направление, а скаляр — только нейтральную меру. Приказ «залп из десяти орудий по противнику, азимут такой-то» задает вектор. А приказ «залп из десяти орудий куда угодно» — скалярную величину.

Россия имела трагическую историческую судьбу. Ее художественный образ — витязь на распутье. Каждый выбор пути на этих распутьях требовал усилий ума и сердца, предвидения и ответственности. Каждый был сопряжен с обязанностью различать, где добро, а где зло. В этом выборе возможны ошибки, ибо зло умеет маскироваться. Но если человек просто уходит от выбора, то зло его обязательно подтолкнет на гибельный путь.

В том типе мышления, что возник с перестройкой, сама категория выбора была исключена из рассуждений. Проблему выбора пути подменили проблемой технического решения. Говорили не о том, «куда и зачем двигаться», а «каким транспортом» и «с какой скоростью». Нас смутно тревожил вопрос: «справедливо ли это будет?», а нам орали: «это будет эффективно!»

В этом и различаются две категории разного ранга — выбор и решение. Хорошо ли бомбить Сербию? — проблема выбора. Какими ракетами бомбить и с каких военных баз? — проблема решения. Хорошо ли превращать землю в товар? — проблема выбора. Как лучше организовать «цивилизованный рынок земли»? — проблема решения. И мы пошли за этой дудочкой.

А вспомним, в каких понятиях объясняли крестьяне свое неприятие реформы Столыпина. Удивительные по нынешним временам дальновидность и здравый смысл. Вот как обосновал свое несогласие с Указом о начале реформы волостной сход Рыбацкой волости Петербургского уезда и губ. в мае 1907 г. в своем наказе в Госдуму:

«По мнению крестьян, этот закон Государственной Думой одобрен не будет, так как он клонится во вред неимущих и малоимущих крестьян. Мы видим, что всякий домохозяин может выделиться из общины и получить в свою собственность землю; мы же чувствуем, что таким образом обездоливается вся молодежь и все потомство теперешнего населения. Ведь земля принадлежит всей общине в ее целом не только теперешнему составу, но и детям и внукам.