Покушение на шедевр

Эдмунд Декурси искал фотографии двух очень богатых семей — и не только мужа или супружеской четы, а супругов вместе с детьми. Во-первых, его интересовала семья Маккракенов, глава которой до сих пор находился в Лондоне и вел переговоры с его собственной фирмой, «Декурси и Пайпер». Во-вторых — семья человека, который собирался прибыть в Лондон через две недели. Нью-йоркские разведчики Пайпера донесли ему, что в британскую столицу едет с визитом некий Льюис Блэк из Филадельфии. Хотя мистер Блэк и обитал в городе братской любви,[16] он слыл самым беспощадным стальным магнатом во всей Америке. Его личное состояние — разведчики Пайпера сравнили данные, полученные из трех разных источников, — превышало сто миллионов долларов. А еще более вдохновляло то, что мистер Блэк интересовался искусством. Никто не знал, какой именно его разновидностью, но человек с такими деньгами должен был что-нибудь коллекционировать.

Декурси прочел статью о балах в высшем обществе Нью-Йорка. Потом о благотворительных обедах в Бостоне. Потом о лукулловых именинных пиршествах в Чикаго и великолепных представлениях в «Метрополитен-опера». Он просмотрел фотографии американских плутократов на их яхтах, на свадьбах их детей и на торжественных мессах, устроенных в память их почивших родителей.

Ему пришлось пролистать «Американ» за целых четыре месяца, но он наконец нашел то, что искал, — сделанную в столовой шикарного особняка фотографию, на которой были изображены мистер и миссис Уильям Маккракен из Конкорда, штат Массачусетс, и их дочери в возрасте восьми и десяти лет, а также их маленькая домашняя собачка. Декурси на цыпочках подошел к двери: он должен был убедиться, что за ним никто не подглядывает. Затем он вынул из кармана маленькие ножницы и аккуратно вырезал из журнала нужную страницу. У него был с собой красный блокнот чуть большего формата, чем «Американ», и Декурси спрятал туда фотографию — ее даже не понадобилось складывать.

Два часа спустя он уже готов был отказаться от дальнейших поисков. Время от времени в полуподвал заглядывали американцы, чтобы изучить недавнее положение дел на финансовом рынке по «Нью-Йорк таймс» или результаты футбольных матчей по «Бостон глоуб». Они жизнерадостно приветствовали его и желали ему успеха, а он все рылся в лежащей на столе груде журналов. Но затем его усилия были щедро вознаграждены. Он обнаружил большую фотографию четы Блэк и их дочерей-близняшек: семья снялась перед своим новым домом на Пятой авеню. Девочкам на вид можно было дать лет по шесть. На миссис Блэк была шляпка, состоящая в основном из экзотических перьев. Перья, подумал Эдмунд Декурси. Шляпки с необычными перьями на английских классических портретах. Кто из английских мастеров писал в свое время такие шляпки? Лоренс, Хоппнер, Ромни, Гейнсборо, Рейнолдс. Какая удача! Ножницы вновь вынырнули из кармана. И мистер Льюис Блэк со своими родными отправился вслед за мистером Уильямом Маккракеном с семьей, уже хранящимися в специальном альбоме Эдмунда Декурси.

Сидя за письменным столом, Пауэрскорт строчил как сумасшедший. Позади него почтительно ждал Джексон, лакей, побывавший со своим хозяином в Индии. Пауэрскорт решил, что лучше будет отправить Джейсону Локхарту из фирмы «Кларк» письмо, а не идти туда самому. Он опасался, что на своем рабочем месте Джейсон не будет достаточно откровенен; к тому же, по причинам, которые он не мог ясно сформулировать, Пауэрскорт пока не хотел появляться в разреженной атмосфере Олд-Бонд-стрит собственной персоной.

«Я расследую обстоятельства гибели Кристофера Монтегю, — писал он, — и Вы, вероятно, в силах помочь мне. — Он не стал упоминать ни о новых журналах, ни о фальсификаторах и подделках, ни о дамах сердца из Челси. — Если Вы сообщите моему слуге, какое время Вас устраивает, я буду рад увидеться с Вами на Маркем-сквер, 25. Жду с нетерпением».

Джексон обещал, что не вернется без ответа. Зайдя в столовую, Пауэрскорт наткнулся на озабоченную леди Люси.

— Фрэнсис, — сказала она, — погляди на эти стулья. Когда мы их покупали? Тебе не кажется, что они уже слегка расшатались? — Леди Люси сильно надавила на сиденье одного из стульев. Он чуть-чуть пошатнулся — пожалуй, это и впрямь означало, что очень грузный человек, усевшись на него, может внезапно очутиться на полу.

Пауэрскорт давно привык к этой постоянной борьбе за совершенствование домашнего быта. Иногда он приходил домой и обнаруживал, что вся мебель в гостиной переставлена. Иногда шторы, которые раньше полностью всех устраивали, внезапно перекочевывали из его кабинета в пустующую спальню. А однажды целый платяной шкаф вдруг переехал из его спальни в кладовую, находящуюся в нескольких метрах дальше по коридору.