Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило

В 1987 году публикации на данную тему продолжились. В трех номерах газеты райцентра Смоленской области города Гагарина (бывший Гжатск) «Красное знамя» появился не замеченный ни общественностью, ни исследователями очерк Владимира Королева «Операция завершилась под Кармановым»[18]. В ней автор выставил Таврина человеком «по горло в крови советских людей», обреченным на смертную казнь из-за своих преступлений даже в случае добровольной явки с повинной. Он подвел под это классовую базу и вслед за А. Соловьевым объявил его сыном крупного кулака, расстрелянного в 1918 году красными партизанами. Опять-таки вслед за Соловьевым Королев ошибочно сообщил, что Таврин был призван на Северо-Западный фронт, тогда как в действительности тот сразу же попал на Калининский. Автор утверждал, что к сотрудничеству с СД будущего агента привлек в июле 1943 года штурмбаннфюрер Штайнер. Кто это такой, не поясняется, кроме того, распространенность подобной немецкой фамилии наводит на самые грустные размышления относительно точности такой информации. Королев продемонстрировал абсолютное незнание истории оружия и «снабдил» Таврина неким мифическим 8-зарядным пистолетом «Смогг», транспортный самолет у него, естественно, был назван «Арадо-332», а мотоцикл агентов — «Цундапом». Шилова, в продолжение долгого заблуждения, снова именовалась старым, проверенным агентом Краусса, ей якобы было поручено без колебаний устранить своего напарника в случае критического развития операции. Совершенно очевидно, что материалы дела автор очерка не читал, поскольку утверждает, что агентесса была заброшена под собственным именем. Он продемонстрировал некоторую фантазию и сообщил, что террористический акт был намечен якобы либо на 6 ноября 1944 года, тогда его следовало провести на торжественном заседании в честь очередной годовщины Октябрьской революции, либо на следующий день — ни больше ни меньше как на трибуне Мавзолея на Красной площади. Покушение Королев полагал изначально обреченным, поскольку, по его словам, советская контрразведка знала о его подготовке как из захваченных при налете на разведшколу в деревне Печка документов, так и от некоего внедренного агента в Главном управлении имперской безопасности рейха. Личность последнего не конкретизировалась. Вновь повторялось утверждение о затраченных на подготовку операции 5 миллионах марок. Перспективы благополучного ухода террористов из района посадки оценивались высоко, в частности, по причине того, что Таврин якобы воевал в этих местах и прекрасно их знал. Ни первое, ни второе утверждение совершенно не соответствуют действительности. Обстоятельства крушения «Арадо» описывались нетрадиционно: не говорилось ни слова ни об обстреле с земли, ни об отвалившейся мотогондоле, сообщалось только о поврежденных лопастях одного из пропеллеров. Обстоятельства задержания Таврина тоже излагались своеобразно. Автор написал о расставленных по всей Смоленской и Калининской областях патрулях, на один из которых и попали агенты. Чекисты под видом обычной проверки якобы пригласили Таврина в здание и попросили его предъявить документы на Золотую Звезду Героя Советского Союза. Тот показал им удостоверение и сфабрикованную немцами вырезку из газеты «Правда», вызвавшую у проверяющих недоверие из-за полиграфических дефектов, после чего один из чекистов принес для сверки такой же номер из имевшейся газетной подшивки. Таврин попытался проглотить капсулу с ядом, но не успел и был арестован. Из мелких особенностей материала следует отметить нетрадиционный перевод наименования гранатомета как «бронедробилка». Впрочем, он классифицировался там как ручной бронебойный миномет.

Этот материал писался в расчете на предстоящее включение в сборник, в нем имеется один примечательный момент: автор извещает читателей, что имена чекистов, принимавших участие в задержании агентов, неизвестны (почему?), он просит их откликнуться и обратиться в УКГБ по Смоленской области для фиксации материалов и пополнения создаваемого в управлении музея.