Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило

В деле Шило (Таврина) есть немало белых пятен, но самым неисследованным периодом, несомненно, является его предвоенная биография. Следствие, по сути, оставило открытым важнейший вопрос о том, кем все-таки был человек, под одной и той же фамилией в 1942 году перешедший линию фронта в одну сторону, а в 1944 году — в обратную, арестованный при весьма нетривиальных обстоятельствах и безымянно пребывавший во внутренней тюрьме НКГБ/МГБ до 1952 года? Вероятно, точный ответ на него не будет получен никогда. Юридически сформулировано, что несостоявшийся террорист не был ни Гавриным, ни Серковым, ни Тавриным. Казалось бы, ясно. Но тогда почему у якобы не существовавшего в природе Петра Ивановича Таврина на станции Аркадак в Саратовской области проживала вполне живая и реальная бабка Анна Дорофеевна Родина, в 1946 году сообщившая о своем пропавшем без вести внуке переписчикам местного военкомата? Да и был ли несостоявшийся террорист Петром Ивановичем Шило, против чего есть масса аргументов? Похоже, что выяснение этого обстоятельства не слишком интересовало советскую контрразведку, поскольку, судя по всему, материалов о проведенной полагающимся образом его установке в деле нет. Во всяком случае, возникает полное ощущение такого отсутствия. Был установлен лишь сам факт рождения человека с такими фамилией, именем и отчеством в 1909 году в указанном им же населенном пункте, но не более того. Идентификация подследственного именно как Петра Ивановича Шило не производилась. Сказанное им просто принималось на веру, в отдельных случаях выполнялась чисто формальная проверка, что выглядит весьма странно. В частности, вспомним показания Таврина на допросе в Москве в 1944 году о получении им паспорта на эту фамилию по фиктивным справкам. Ему не задали ни единого вопроса о том, как такое стало возможным, по каким справкам и где он осуществил это, кто содействовал ему в совершении данного уголовного преступления. Вспомним о существовании Постановления ЦИК и СНК СССР от 27 декабря 1932 года № 57/1917 «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов» и не менявшийся с 1932 года порядок получения паспорта взамен испорченного или пропавшего. Претендент на получение нового документа должен был явиться на прием к паспортистке по месту прописки. Та сличала со своей картотекой его заявление и остатки паспорта, если таковые имелись, а также в обязательном порядке метрическую запись о рождении, и лишь при отсутствии расхождений заполняла специальную форму, с которой следовало явиться в паспортный стол соответствующего районного отдела милиции. Там ее сверяли с контрольным листком к паспорту, в котором имелась фотография (правда, обязательное фотографирование было введено только в 1937 году, до этого фотографии имелись не во всех контрольных листках и даже не во всех паспортах), и только после этого, да и то не сразу, заявителю выдавали новый документ, естественно, на ту же самую фамилию. При отсутствии метрического свидетельства или заверенной выписки из консисторской книги в таких случаях выдавался отнюдь не паспорт, а лишь трехмесячная справка из милиции. Гражданину надлежало обратиться в суд и получить там постановление, устанавливающее его фамилию, имя, отчество, время рождения и семейное положение, с привлечением свидетелей, без этого новый документ не выдавался. Соответственно, этим способом не мог его получить и фигурант нашего расследования.

При этом весь аппарат паспортной системы в первую очередь был сориентирован не на учет движения населения как таковой, а как раз на розыск лиц, скрывающихся от правоохранительных органов. Ключевым звеном в нем служили кустовые адресные бюро, проверявшие всех новоприбывших по адресным листкам с отрывными талонами, без которых была невозможна прописка и, следовательно, прием на любую работу. Именно в кустовых бюро все адресные листки сверялись со сторожевыми листками (разыскными карточками на лиц, объявленных во всесоюзный и местный розыск). Параллельно адресные листки проверялись и по книге розыска паспортов для выявления потерянных и украденных документов. Кустовые адресные бюро были созданы для улучшения работы милиции по розыску преступников и осуществляли весьма серьезные функции. В частности, приказ НКВД СССР от 16 декабря 1938 года № 230-сс повторно предписывал:

«На всех граждан, вновь прибывающих в район, независимо от того, на постоянное или временное жительство они прибыли, хотя бы даже и в непаспортизированную местность, листки прибытия должны направляться в кустовые адресные бюро»[49].

Там листки проверялись на наличие в биографии компрометирующих сведений. При обнаружении таковых, в зависимости от их характера, соответствующая информация либо доводилась до сведения руководства предприятия, на которое поступал проверяемый, либо направлялась непосредственно в уголовный розыск.

Петр Иванович Таврин

или

Петр Иванович Шило?