Читаем Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина полностью

В тот день неизвестный гражданин, двигавшийся среди других посетителей, поравнявшись с саркофагом, предпринял попытку выстрелить в забальзамированное тело Ленина. Подозрительное поведение террориста своевременно было замечено бдительными часовыми и проявившей смелость публикой. Выстрелить в тело вождя злоумышленнику не дали.

Поняв, что замысел не удался, неизвестный выстрелил в себя. Смерть наступила мгновенно.

Погибшего тщательно обыскали. При нем обнаружили документы, которые помогли установить его личность. Это был Никитин Митрофан Михайлович, 1888 года рождения. Следовательно, в момент покушения на тело Ленина злоумышленнику было сорок шесть лет. Родился он в одной из деревень Брянского района Западной области. Перед совершением теракта проживал в Куркинском районе Московской области и, как сказано в записке Паукера, «состоял на службе в совхозе „Прогресс“ ответственным агентом».

Среди изъятых у погибшего документов имелись «письма контрреволюционного содержания». Это были записки Никитина и одно письмо на имя секретаря Пролетарского райкома партии Кулькова. Их копии были приложены к сообщению ОГПУ на имя Поскребышева.

Паукер докладывал секретарю Сталина, что следствие по этому делу продолжается. Наверное, ОГПУ действительно было поднято на ноги, однако в архивах ФСБ и МВД никаких следственных документов обнаружить не удалось.

На докладной записке Паукера имеется помета: «Мой архив. И. Ст.»

Из приложенных к документу копий писем Никитина, сумбурных и кричащих, можно вынести представление о его душевном состоянии. Террорист нарисовал мрачную картину окружавшей его действительности. По его мнению, страна катилась в бездну. И виновным в крахе всего уклада народной жизни стрелявший видел Ленина. Не сумев осуществить свой замысел, Никитин предпочел покончить жизнь самоубийством. Данных о его психическом здоровье нет.

Второй случай покушения на саркофаг был зафиксирован в 1959 году. Двадцатого марта один из посетителей Мавзолея саданул по стеклу усыпальницы молотком. Оно треснуло. Злоумышленника задержали. Ни его имя, ни дальнейшая судьба не известны. Возможно, встретил свой последний час в психушке в качестве безымянного пациента.

Третий зафиксированный в документах случай относится к 1960 году. Как докладывал в ЦК КПСС министр здравоохранения СССР С. Курашов, четырнадцатого июля в четырнадцать часов тридцать минут один из посетителей Мавзолея вскочил на барьер около саркофага с телом Ленина и ударом ноги разбил стекло усыпальницы. Мелкие осколки посыпались на лицо и кисти рук вождя. Обломков стекла было так много, что пришлось вызывать ученых, систематически наблюдавших за телом Ленина. Они произвели тщательный осмотр открытых для обозрения частей тела и удалили видимые обломки стекла.

Повреждения были значительные. Над правой бровью образовался разрыв кожи длиной один сантиметр и глубиной около трех миллиметров. Из этого разреза удалили два осколка стекла. Разрыв кожи устранили по методу, разработанному в лаборатории при Мавзолее. При более тщательном осмотре обнаружили несколько небольших поверхностных повреждений кожи менее существенного характера, не мешавших обозрению тела.

Ученые со своей задачей справились довольно быстро. Тело было подготовлено к обозрению, и посетителей можно было снова допускать по установленному расписанию. Однако Мавзолей еще некоторое время — с 1 августа по 15 октября — был закрыт для посещения. Стекло саркофага решили сделать из особо прочного пуленепробиваемого материала и провести дополнительное бальзамирование тела.

Личность покушавшегося на саркофаг тоже была установлена. Им оказался некий К. Н. Минибаев. В отличие от Никитина, об этом злоумышленнике не удалось обнаружить никаких исходных данных. Только фамилия и инициалы.

Самый драматичный случай произошел первого сентября 1973 года. На место происшествия срочно прибыли председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов и его первый заместитель Г. К. Цинев. Их уже ожидал трясущийся комендант Кремля генерал С. С. Шорников. Он рассказал, что неизвестный злоумышленник сумел скрытно разместить под одеждой изготовленное заранее взрывное устройство и беспрепятственно пройти в траурный зал. В тот первый осенний день начались занятия в школах, и к Мавзолею нескончаемым потоком шли шеренги детей. Наверное, это в какой-то мере усыпило бдительность службы охраны. Террориста приняли за школьного учителя, на что он, по всей вероятности, и рассчитывал.

Поравнявшись с саркофагом, злоумышленник незаметно соединил контакты проводов взрывного устройства. В Мавзолее прогремел страшный взрыв. Основная сила взрывной волны пришлась на саркофаг, но он, благодаря принятым ранее защитным и профилактическим мерам, остался неповрежденным.

Последствия взрыва были ужасны. Погибла супружеская пара из Астрахани, которая следовала за террористом. Тяжелые ранения получили четверо школьников. Воиновкремлевцев, охранявших саркофаг с телом Ленина, разбросало по всему траурному залу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Досье

Смерть в рассрочку
Смерть в рассрочку

До сих пор наше общество волнует трагическая судьба известной киноактрисы Зои Федоровой и знаменитой певицы, исполнительницы русских народных песен Лидии Руслановой, великого режиссера Всеволода Мейерхольда, мастера журналистики Михаила Кольцова. Все они стали жертвами «великой чистки», развязанной Сталиным и его подручными в конце 30-х годов. Как это случилось? Как действовал механизм кровавого террора? Какие исполнители стояли у его рычагов? Ответы на эти вопросы можно найти в предлагаемой книге.Источник: http://www.infanata.org/society/history/1146123805-sopelnyak-b-smert-v-rassrochku.html

Борис Николаевич Сопельняк , Сергей Васильевич Скрипник , Татьяна Викторовна Моспан , Татьяна Моспан

Детективы / Криминальный детектив / Политический детектив / Публицистика / Политика / Проза / Историческая проза / Прочие Детективы / Образование и наука

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное