Читаем Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина полностью

(Нуриддин Акрамович Мухитдинов в хрущевские времена был секретарем ЦК КПСС, затем заместителем председателя Центросоюза. В брежневскую эпоху — посол СССР в Сирии, заместитель председателя Торгово-промышленной палаты СССР.)

Советское посольство в Дамаске получило из Москвы «молнию», где поручалось посетить президента Сирийской Арабской Республики Хафеза Асада и сообщить, что в соответствии с его приглашением Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев мог бы в ближайшее время посетить Сирию с официальным визитом.

Я встретился с президентом и передал ему это сообщение. Он воспринял его с радостью и заявил, что, как и весь сирийский народ, готов в любой день принять дорогого гостя Леонида Ильича Брежнева.

После согласования даты и программы визита по всей стране развернулась большая подготовительная работа. Были созданы специальные комиссии в правительстве, Национальном фронте, в городах, провинциях, различньи министерствах, ведомствах, предприятиях, учреждениях, на объектах сирийско-советского сотрудничества. Министерство почт и телеграфа решило выпустить специальную марку. Коллектив театра готовил программу концерта с включением русских танцев и песен. Поэты сочиняли стихи к приезду высокого гостя. Дамаскский университет решил присвоить Брежневу почетное звание. Трикотажные и текстильные предприятия начали выпускать свои изделия с его портретом и русским орнаментом. Всюду главной темой стал приезд лидера партии и государства СССР.

Группа ответственных работников соответствующих министерств и ведомств прилетела в Дамаск из Москвы со списком лиц, которым предстояло сопровождать и обслуживать делегацию. Мы обговорили и решили все вопросы ее приема. Страна готова к приезду дорогого гостя в назначенный день. И вдруг получаем «молнию»: посетите президента X. Асада и сообщите, что в связи с непредвиденными обстоятельствами Л. И. Брежнев, к сожалению, не может прибыть в назначенный день в Дамаск. Визит придется отложить. О его сроках можно договориться по дипломатическим каналам.

Не буду описывать, какая последовала реакция у руководства и народа маленькой, но древней, самобытной, гордой страны и находившихся там советских людей, которых насчитывалось тогда несколько тысяч человек.

Спустя некоторое время я узнал о причинах «непредвиденных обстоятельств», из-за которых визит пришлось отложить. Чуть ли не за два дня до вылета кто-то «шепнул» Леониду Ильичу, что в Сирии разведка Израиля или какой-либо другой страны может попытаться совершить на него покушение. И этого оказалось достаточно, чтобы отменить уже подготовленный визит, вообще не поехать. Положение «спасло» то, что вместо Брежнева сначала Ирак, а затем Сирию в 1976 году посетил А. Н. Косыгин.

Глава 11

ДЕЯТЕЛЬ МЕСТНОГО МАСШТАБА

Что в действительности произошло с Машеровым? Времени со дня его гибели прошло достаточно, сменился политический строй, СССР больше нет, — не пора ли рассказать правду?

В самом деле, оснований для опасений не существует, все прошедшее теперь — история. Неужели Брежнев и впрямь причастен к устранению одного из самых своих вероятных конкурентов?

ПОЛИТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО ИЛИ НЕЛЕПАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

Когда российские читатели получили возможность ознакомиться с вышедшим на Западе знаменитым бестселлером Владимира Соловьева и Елены Клепиковой, прежние подозрения в преднамеренном устранении Машерова усилились.

В этом убеждало то место в книге «Борьба в Кремле — от Андропова до Горбачева», где говорилось, что генсек повинен в смерти первого секретаря ЦК компартии Белоруссии. Вот этот пресловутый абзац, заставивший многих людей усомниться в правдивости официальной версии: «Бронированный автомобиль Машерова, которого после смерти Кулакова стали готовить в брежневские наследники, врезался в поставленные на его пути на перекрестке две пустые милицейские машины. В Минске никто не сомневается, что и на этот раз совершено политическое убийство».

О длинной руке Кремля, виновной в гибели Петра Мироновича Машерова, исписаны груды бумаги. В моем досье — десятки публикаций на эту тему. Процитирую фрагмент из малоизвестной в России газеты «Белорус», издающейся в США. В статье «Кто убил Машерова?» (N 352, 1986 г.) утверждается: «Стали известными некоторые очень спорные обстоятельства гибели бывшего первого секретаря, который, как известно, погиб в автомобильной катастрофе. Эти новые обстоятельства стали известными во время следствия по делу зятя Брежнева, бывшего генерал-полковника Чурбанова. Выясняется, что в действительности автомобильная катастрофа была обычным мафиозным убийством, организованным бывшим министром внутренних дел, наилучшим другом Леонида Ильича — Щелоковым. Осуществлено все было в лучших традициях западного гангстерства. Щелоковские приспешники не оставили после себя никаких следов. И если бы не перестройка с ее гласностью, то вряд ли мы когданибудь узнали бы правду об этом».

Перейти на страницу:

Все книги серии Досье

Смерть в рассрочку
Смерть в рассрочку

До сих пор наше общество волнует трагическая судьба известной киноактрисы Зои Федоровой и знаменитой певицы, исполнительницы русских народных песен Лидии Руслановой, великого режиссера Всеволода Мейерхольда, мастера журналистики Михаила Кольцова. Все они стали жертвами «великой чистки», развязанной Сталиным и его подручными в конце 30-х годов. Как это случилось? Как действовал механизм кровавого террора? Какие исполнители стояли у его рычагов? Ответы на эти вопросы можно найти в предлагаемой книге.Источник: http://www.infanata.org/society/history/1146123805-sopelnyak-b-smert-v-rassrochku.html

Борис Николаевич Сопельняк , Сергей Васильевич Скрипник , Татьяна Викторовна Моспан , Татьяна Моспан

Детективы / Криминальный детектив / Политический детектив / Публицистика / Политика / Проза / Историческая проза / Прочие Детективы / Образование и наука

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное