Пол Гетти. Мучительные миллионы

Звонок раздался лишь в половине одиннадцатого вечера. Звонил Чинкуанта. Он снова был подчеркнуто вежлив, и по тону его можно было принять за служащего банка, сообщавшего, что деньги на счет перечислены. Чинкуанта сообщил, что его приятели считают сделку состоявшейся и выпустят ее сына в ближайшие несколько часов. «Его довезут до холма, расположенного недалеко от того места, где были оставлены деньги», — сказал Чинкуанта и, дав Гейл более точные координаты, добавил, что отвезти его в Рим ей придется самой.

— Прошу вас, оденьте его потеплее, — тихо попросила Гейл.

— Не волнуйтесь, я прослежу, чтобы на него накинули одеяло, — ответил Чинкуанта. Это были его последние слова, сказанные Гейл. Больше его голоса она никогда не слыхала.

Впереди ее ждала бессонная, но счастливая ночь. Телефон Гейл прослушивался полицией, и о содержании ее разговора с мафиози вскоре узнал Карло. Он явился в дом Гейл буквально через пятнадцать минут. За это время она успела известить Чейса, и в полночь все трое отправились в полицейском фургоне за Полом.

Шоссе было занесено снегом, и у холма они оказались только с восходом солнца. Однако Пола там не было. Все трое стали звать парня, но безуспешно. Тогда Гейл вспомнила, как она с детьми пересвистывалась во время отдыха в Оргии. Им эта забава очень понравилась, и они разработали целую систему звуковых сообщений, понятных только им. Пол должен был сразу же откликнуться, и Гейл громко свистнула, но в ответ услышала лишь отразившееся от склона холма эхо.

— Вы должны быть готовы к самому худшему, — сказал Чейс вконец расстроенной Гейл. — Они вполне могли его убить.

Люди Карло прочесали склон холма, но никаких следов Пола не обнаружили. Внезапно они услыхали крик одного из полицейских. Он нашел одеяло и черную повязку, которой обычно завязывают глаза. Они могли принадлежать Полу, а если так, то это доказывало, что юноша еще жив. Но где же он?

— Вы, как мать, должны хорошо знать вашего сына, — заметил Карло. — Как вы думаете, что бы он сделал, оказавшись на свободе?

— Пошел бы домой, — ответила сквозь слезы Гейл.

Все уселись в машину и медленно двинулись по автостраде в сторону Рима. Через некоторое время по внутренней радиосвязи сообщили, что неподалеку обнаружен бредущий по шоссе неизвестный юноша. Назвать себя он отказался, и карабинеры повезли его в Лагонегро. Сидевший за рулем Карло нажал на газ и свернул к городу. Через десять минут он, Гейл и Чейс уже были в штабе карабинеров.

Сначала карабинеры не желали признаваться, что они привезли парня, но вскоре один из них, взглянув на распухшее от слез лицо Гейл, сжалился и сказал ей, что ее сын здесь, но увидеть его она сможет лишь после допроса.

Пол настолько изменился, что она узнала его с трудом. Его щеки ввалились, лицо было мертвенно-бледным, а ноги по-стариковски шаркали по полу. Внук миллиардера был похож на жалкого бродягу. На голове у него была потемневшая от крови грязная повязка.

Наступил долгожданный момент встречи, и счастье матери и сына было столь велико, что они не могли найти нужных слов. Только прижав голову Пола к своей груди, Гейл осознала, что ее мучения закончились. Теперь его нужно было срочно доставить в Рим, чтобы оказать медицинскую помощь. И прежде чем карабинеры успели возразить, Гейл и Чейс подхватили юношу под руки и быстро потащили к выходу, поскольку сам он передвигался с огромным трудом. Затем бережно усадили на переднее сиденье полицейского фургона и отправились в Рим. Об этой поездке Гейл потом вспоминала так: «Пол и я были настолько переполнены чувствами, что не могли произнести ни слова и со стороны, наверное, походили на зомби».

Один из ее друзей предусмотрительно подготовил для Гейл и Пола место в клинике в Париоли, и мать с сыном провели там последующие три дня, после чего отправились в Австрию в один из альпийских высокогорных курортов.

Римские врачи, обследовав юношу, сообщили, что результаты обнадеживают. Пол был молод и достаточно вынослив. Медики также сказали, что его физическое состояние скоро придет в норму, а с помощью пластической хирургии можно будет сделать новое ухо.

— А как насчет психических последствий, — с тревогой спросила Гейл.

— Об этом можно будет судить лишь спустя некоторое время, — ответил один их врачей.

Был полдень 15 декабря, и Гейл вдруг вспомнила, что это день рождения Большого Пола. Ему исполнился восемьдесят один год. Она предложила Полу позвонить деду, чтобы поблагодарить за то, что он спас ему жизнь, и пожелать счастья и крепкого здоровья.

Трубку сняла очередная любовница старика, устроившаяся в гостиной. Узнав, кто звонит, она приоткрыла дверь кабинета и сказала:

— Это ваш внук, Пол. Будете с ним говорить?

— Нет, — мрачно буркнул Гетти.

Глава шестнадцатая Династия