Пол Гетти. Мучительные миллионы

В прошлые годы ему на это решимости не хватило, однако теперь он проявлял удивительную силу воли. Ему было невероятно трудно, поскольку наркотики вошли в его жизнь почти два десятилетия назад. И основная проблема заключалась не столько в очищении его организма, сколько в раскрепощении сознания и освобождении от пут прошлого. Не добившись этого, он фактически оставался в группе риска и в любой момент мог «сломаться» и вернуться к прежнему гибельному образу жизни.

Он это прекрасно понимал и отчаянно стремился сменить свое «я» другим и превратиться в совсем иную личность. Именно поэтому он был так рад знакомству с Маргарет Тэтчер, которая как личность и как политик совершенно не соответствовала его прежним воззрениям с резко отрицательным отношением к буржуазной морали, физическому труду и семейным ценностям. Пол менялся на глазах, и вместо бывшего хиппи, наркомана и безработного миллионера перед всеми представал интеллигентный и консервативно мыслящий богатый англичанин.

В ту осень в жизни Пола произошло очень значительное событие — примирение со своим старшим сыном — юным Полом. После комы парень летел в Европу впервые. Его сопровождали два медбрата. Оказавшись в Лондоне, он первым делом решил навестить отца и услышать его голос. Увидеть своего долговязого папашу он не мог, поскольку его зрение все еще не восстановилось. Юноша страстно желал забыть прошлое и помириться с отцом.

Пол-младший, увидав сына и то, что с ним сотворила кома, очень расстроился и разрыдался. Но это были слезы не только горечи, но и радости. Свою вину перед сыном он уже не мог подавить с помощью героина или спиртного и должен был искупить свой грех с помощью доброты и ласки.

В марте 1986 года Пола наконец выписали из клиники, и его адвокат Вэнни Тревес уверил собравшихся у клиники репортеров, что здоровье того в полном порядке.

Однако это было верно лишь частично. Пол, конечно, вылечился от пристрастия к героину и спиртному. У него восстановилось нормальное кровообращение и функции печени, и в целом его состояние было неизмеримо лучше, чем полтора года назад. Тем не менее физически он был еще очень слаб. Быстро утомлялся и должен был постоянно остерегаться падения, поскольку его кости все еще были очень хрупкими.

Возвращаться в свой мрачный особняк на Чейн-Уок Пол не захотел и в качестве оправдания заявил, что дом очень запущен и нуждается в серьезном ремонте. Но на самом деле он просто боялся встречи со своим прошлым — тоской одиночества, ощущением вины за смерть Талиты, наркотиками, спиртным и томящимся призраком Данте Габриела Россетти. Пол страстно желал избавиться от всего этого раз и навсегда.

Его новые апартаменты в фешенебельном лондонском районе сразу же за «Ритцем» были совершенно непохожи на его прежнее жилье. Здесь уже не было никаких призраков, а строгость интерьера чем-то напоминала ему обстановку клиники. Из огромных окон открывался вид на аллеи Грин-парка и на дом его ближайшего соседа Рупера Мэрдока. Эти апартаменты Пол купил несколько месяцев назад для своей матери. Но поскольку та была смертельно больна раком и жить ей оставалось совсем немного, то ее переезд из Америки в Англию не имел никакого смысла.

Окончательным признанием заслуг Пола перед Великобританией стало присвоение ему королевой почетного звания «Рыцарь Британской империи».

Однако, поскольку он был иностранцем, то ласкавшего слух обращения «сэр Пол» он не заслужил и должен был удовлетвориться лишь теми почестями, которые полагались другим иностранцам, удостоенным этого звания, в том числе и его соотечественникам — Рональду Рейгану, Джеральду Форду, Генри Киссинджеру и Дугласу Фэрбэнксу-младшему.

На церемонии присуждения Полу звания рыцаря, состоявшейся в Букингемском дворце, присутствовали его старушка мать и сводная сестра Донна, специально прилетевшие для этого из Америки. Энн наконец дождалась момента, когда могла гордиться своим сыном, и была счастлива как никогда. Донна прилетела с матерью лишь для того, чтобы поддержать ее в те торжественные минуты, когда Пола будет награждать Ее Величество, поскольку переполнявшая сердце матери радость за сына могла оказаться для нее сильнейшим стрессом и привести к трагическим последствиям. Однако этого, к счастью, не произошло, и церемония награждения прошла без каких-либо неприятных неожиданностей.

В тот же период еще одним увлечением Пола, кроме католицизма и филантропии, стала его всепоглощающая страсть к крикету.

Один из английских писателей-сатириков Гарольд Пинтер как-то заметил, что «крикет стал одним из величайших творений Господа на земле и превзошел по популярности (правда, только в Англии) даже секс, хотя секс — тоже не менее приятен».

Не останавливаясь на захватывающей и полной драматизма истории этой средневековой английской игры, отметим лишь то, что ее необычайная популярность среди англичан сыграла огромную роль в росте популярности самого Пола-младшего. Этого ему удалось добиться весьма просто — перечислив британской федерации крикета всего лишь 3 миллиона фунтов стерлингов.