Пол Гетти. Мучительные миллионы

В перерывах между сочинениями поэм и музыки Гордон погружался в свои экономические теории, многие из которых были весьма оригинальными, а порой и эксцентричными. Это зависело от точки зрения и уровня знаний тех, кто с ними знакомился. В одной из своих теорий он применил в экономике методы биологии, которой увлекался еще в юности, и высказал гипотезу о том, что рынок подчиняется законам естественного отбора. Свои теоретические соображения он опубликовал в 1988 году в небольшой брошюре под названием «Охота за рентабельностью».

В другой своей работе он пытался разрешить проблему инфляции, предлагая найти с этой целью замену деньгам. Математически эту идею он оформить не успел, но это не помогло. Его рассуждения все равно были столь запутанными и противоречивыми, что разобраться в них не смог бы даже самый мудрый философ. Эту свою работу он опубликовал через четыре года после первой, однако экономисты ее не оценили, и инфляция осталась непобежденной.

Что касается его супруги Энн, то ее издательская деятельность завершилась полным крахом. Не помогли ни ее приятель Вайденфельд, издательство которого вскоре тоже оказалось в состоянии кризиса, ни многочисленные приемы и конференции с участием выдающихся личностей и литераторов. Мечты об издании бестселлеров, выпуске иллюстрированного журнала и создании телесериала так и остались мечтами. Поняв, что королевой Нью-Йорка ей никогда не стать, она отправилась зализывать раны в родной Сан-Франциско, где вскоре, неожиданно для всех, начала посещать лекции по химии в местном университете. Похоже, Вайденфельд был прав, когда однажды назвал Энн «вечной студенткой».

Затем Энн увлеклась антропологией и отправилась с научной экспедицией в Эфиопию. Экспедицию возглавлял известный антрополог профессор Тим Уайт. В 1974 году Уайт вместе со своим коллегой доктором Дональдом Йогансоном нашел в ста милях от Аддис-Абебы окаменелые останки гуманоида женского пола. Эту дамочку, жившую три с половиной миллиона лет назад, археологи прозвали «Люси». Впоследствии Йогансон, получив от Гордона грант в 15 миллионов, создал институт антропологии и этнографии в Беркли. Теперь Тим Уайт, похоже, надеялся подыскать для «Люси» дружка или подругу на миллион лет постарше. Об этом же мечтала и Энн.

Жизнь Энн была полна удивительных контрастов. С одной стороны, шикарный особняк на Пасифик-Хейтс и полеты на «боинге» в Париж за покупками, с другой — поиски в африканской пустыне останков гуманоидов, живших несколько миллионов лет назад. Жизнь в Эфиопии оказалась не такой, как в Нью-Йорке, — суровой, без всяких удобств и в ужасной жаре, и Энн предпочла вернуться в Нью-Йорк раньше срока.

Все эти годы три дочери Джорджа старались держаться в тени. Они отказывались давать интервью или позировать фоторепортерам. Всячески избегали всего, что могло бы породить сплетни или скандалы. «Если вы желаете услышать что-либо интересное, то обращайтесь к дядюшке Гордону. Он обожает быть в центре внимания. Мы же этого не переносим», — ответила однажды Клер назойливому репортеру, звонившему ей по телефону. И даже тогда, когда у нее в 1979 году родился сын — Бо Маурицио Гетти-Мацуота, то репортерам удалось узнать только то, что отцом ребенка был какой-то итальянец, с которым Клер познакомилась в университете. Все остальное осталось для прессы тайной.

Три сестры держались подальше не только от репортеров, но и от своих родственников, и особенно от дядюшки Гордона, который, по их мнению, бессовестно разрушил то, что всю жизнь создавал их дед, — компанию «Гетти Ойл». Однако с бывшими фаворитками Пола Гетти-старшего «Джорджетты» связь поддерживали и часто встречались с Пенелопой Китсон и Барбарой Уоллес. Когда же им пришли приглашения на свадьбу Марка и Домитиллы, то они на них даже не ответили.

Рональд продолжал испытывать на себе последствия исключения его из числа наследников. Это фактически превратило его в изгоя. Ни с кем из Гетти он не общался и жил с Карен и четырьмя детьми в ЮАР. В Кейптауне им все очень понравилось. Изумительные африканские пейзажи помогали ему забыть о своих прошлых горестях и унижениях, и о Калифорнии он здесь вспоминал не часто.

Его дети еще учились в школе и отца очень любили. Однако, лишившись наследства, он поменял отношение и к ним, поскольку они наследниками являлись и поэтому тоже относились к клану Гетти, из которого его вышвырнули, когда он был еще подростком.

Попытки об этом не думать Рональду не удавались, и он нередко срывал свою обиду на детях, и чаще всего на старшем сыне Кристофере. Этот крепкий низкорослый подросток уже понимал, что, в отличие от отца, является наследником миллионов Гетти, и поэтому вел себя с родителями высокомерно, а подчас и нагло. В возрасте двадцати пяти лет Кристофер станет доверительным лицом фонда, который впоследствии перейдет ему и его сестрам. Однако случится это лишь после смерти его отца.