Пол Гетти. Мучительные миллионы

Когда кто-нибудь из его гостей заводил разговор о похищении его внука, Гетти упорно отмалчивался или старался изменить тему беседы. Смерть его сына Тимми показала, что Гетти-старший не умел мужественно переносить свои несчастья и беды и поэтому никому не позволял бередить его душу сомнениями в правильности принятых им решений.

Пенелопа как-то заметила: «При одном упоминании о киднэпинге Пол покрывался холодным потом и, чтобы избежать подобных стрессов, решил отгородиться от страданий Гейл непроницаемой стеной».

С момента похищения юного Пола прошло уже три недели, но для его вызволения ничего предпринято не было. После двух писем, присланных Гейл похитителями и сыном, контакты с преступниками прервались. Установить их личности карабинерам не удалось, и они переключили свое внимание на другие нераскрытые преступления. Пол Гетти-старший наотрез отказывался дать своей бывшей невестке деньги для выкупа, а Пол Гетти-младший все сокрушался из-за того, что не в состоянии что-либо сделать для сына.

В результате все свалилось на голову несчастной Гейл, и жизнь ее превратилась в сплошной кошмар. В те трудные дни рядом с нею были лишь несколько ее подруг да супруги Пол, прилетевшие в Рим из Франции, чтобы забрать пятилетнего внука с собой в Раматуэль. Гейл было жаль расставаться с Тарой, но справляться с ним и одновременно заботиться о дочерях и вызволении Пола было невероятно трудно, и она с благодарностью приняла предложение Виллема и Поппет.

Нервы и силы Гейл были на пределе, но она старалась держать себя в руках. Она знала, что самое трудное — окончательные переговоры с похитителями — еще впереди, и с тревогой ждала их звонка. Это все, что ей оставалось. Наконец они позвонили. Произошло это поздним вечером 30 июля, когда она уже собиралась лечь в постель.

Сняв трубку, она тут же узнала голос незнакомца, звонившего ей в первый раз, но на этот раз он представился, назвавшись Чинкуантой. Это имя в переводе с итальянского означало «пятьдесят», и Гейл ни минуты не сомневалась в том, что оно является вымышленным, своего рода легко запоминающимся кодом для последующих контактов.

Как и прежде, незнакомец был на удивление вежлив и обращался к ней «синьора». Однако, когда она заявила, что денег для выкупа еще не собрала, он взорвался от гнева и стал обвинять ее во лжи. Он не мог поверить, что такой богач, каким был Гетти, мог отказаться заплатить выкуп за внука. Гейл попыталась объяснить ему причины, которыми руководствовался дед Пола, но безуспешно. Ему, как и любому из итальянцев, подобная жестокость по отношению к родному внуку казалась дикой и невероятной.

— Что это за дед, который бросает в беде свою плоть и кровь, — раздраженно заорал Чинкуанта. — Не рассказывайте мне сказки! Я никогда не поверю в то, что самый богатый из американцев отказывается пожертвовать десятком миллиардов лир для спасения жизни родного внука. Не принимайте меня за идиота. Все, что вы говорите, — сущий бред.

Убеждать его было бесполезно, и Гейл попыталась смягчить его гнев, сказав, что для того, чтобы уговорить старика, ей нужно время, а также попросила, чтобы его приятели были с Полом поласковее. Он согласился дать ей небольшую отсрочку и заверил, что с ее сыном ничего не случится. Затем, после небольшой паузы, посоветовал Гейл попытаться собрать необходимую сумму, обратившись к остальным членам семьи Гетти.

Большинство нормальных семей в тяжелую минуту становятся более сплоченными, и родственники всегда поддерживают друг друга в беде и несчастье. Но семейство Гетти к этому большинству явно не относилось.

Поведение Гетти-старшего, казалось, парализовало всех остальных членов его династии, и никто из них не осмеливался поступать наперекор бесчеловечным принципам старого миллиардера. Пол-младший с отцом не разговаривал вообще, а Гордон и Рональд спокойно следили за событиями из Америки. В результате богатейшее семейство в мире выглядело раздробленным и неспособным спасти шестнадцатилетнего Пола.

В первые дни после похищения Пола Гейл была в отчаянии и, запершись с детьми в доме, отбивалась от назойливых репортеров. Ей очень нужна была поддержка и утешение, но все, казалось, о ней забыли. Теперь, когда она уже привыкла к душевной боли за сына и надеялась на какое-то чудо, к ней стало приходить множество писем от совершенно незнакомых людей, которые выражали ей сочувствие и советовали крепиться и надеяться на лучшее. Но от членов семейства Гетти она не получила ни строчки. Именно тогда она увидела это семейство во всей красе, с типичным для его членов безразличием и эгоизмом. Главным виновником этой отстраненности был безусловно Большой Пол, у которого на первом месте всегда были не человечность и сострадание, а его миллионы. Чем больше разрасталась его семья, разбросанная по разным концам света, тем труднее было ее членам сохранить нормальные человеческие отношения, и родственных связей практически не существовало. Как и Большой Пол, все они постоянно жили в страхе за свое благосостояние и спокойствие.