Пол и характер

Кто с этической точки зрения смотрит на сострадание, как на положительную величину, тот оценивает с нравственной стороны не деяние, а чувство, не поступок, а эффект (последний по самой природе своей не подлежит рассмотрению с точки зрения цели). Мы не отрицаем, что сострадание может являться особой формой выражения нравственного начала, особым этическим феноменом, но оно столь же мало этический акт, как чувство стыда и гордость: следует строго различать понятия: этический феномен и этический акт. Под этическим актом мы понимаем сознательное подтверждение идеи посредством какого-либо действия, этический феномен есть непреднамеренное, непроизвольное выражение продолжительного стремления нашей души к этой идеи. Только в борьбу мотивов вторгается эта идея. Она старается повлиять на ход ее и решить исход этой борьбы. В эмпирической смеси нравственных и безнравственных чувств, чувства сострадания и злорадства, чувства собственного достоинства и высокомерия, мы не видим еще ничего похожего на определенное решение. Сострадание является, пожалуй, самым верным признаком для определения характера человека, но не целью какого-либо действия. Только знание цели, сознание ценности создает нравственность. И это положение выгодно отличает Сократа от всех последующих философов, за исключением Платона и Канта, которые присоединились к его взгляду. По существу своему сострадание не может претендовать на уважение, ибо оно есть алогическое чувство» в лучшем случае оно возбуждает в нас симпатию.

Поэтому следует прежде всего ответить на вопрос, каким образом проявляется нравственное отношение человека к другим людям. Оно проявляется не в форме непрошенной помощи, которая вторгается в одиночество другого человека не считаясь с границами той сферы, которую человек признает своей. Чувство уважения как к этому одиночеству, так и к упомянутой сфере – вот смысл всякой нравственности. Не сострадание, уважение. Мы никого в мире не уважаем, кроме человека – это впервые высказал Кант. Это великое открытие заключается в том, что ни один человек не в состоянии превратить самого себя, свое умопостигаемое «я», то человеческое (эту идею человеческой души, а не 1500 миллионов, составляющих человеческое общество), которое заключается в нем самом и в других людях, в одно только средство для достижения какой-либо цели – «Любая вещь, всецело подчиненная нашей власти, может быть превращена нами в простое средство, только человек, а вместе с ним всякое разумное существо есть „самоцель“».

Каким образом я проявляю к человеку презрение или уважение? Первое – тем, что я игнорирую человека, второе – тем, что мое внимание останавливается на нем. Каким путем я рассматриваю человека, как простое средство для достижения цели, и каким образом я вижу в нем самоцель? В первом случае я вижу в человеке одно из звеньев непрерывной цепи обстоятельств, связанных с моими собственными действиями; во втором случае я стараюсь познать и постичь человека. Уважение к ближнему начинается тогда, когда мы интересуемся им, когда мы обдумываем его поступки и судьбу с тем, чтобы постичь их, чтобы понять его самого. Кто, подавляя в себе самолюбие и чувство обиды по поводу мелких раздражении, вызванных поступками ближнего, старается понять его, тот поистине бескорыстный человек. Его образ действий морален, так как он подавляет в себе самом сильном врага, стоящего на пути понимания своего ближнего: себялюбие.