Пол и характер

В различных ступенях существовании М и Ж в одном организме именно там, где мы нашли основной принцип всей научной характерологии, я вижу очень важный факт для специальной педагогики.

Характерология так относится к психологии, где собственно только одна психологическая «теория актуальности» может иметь значение как анатомия к физиологии. Но так как она всегда останется и теоретической и практической потребностью, то необходимо, независимо от основоположений теории познания и разграничения ее от предмета общей психологии, исследовать психологию индивидуальных различий Кто благосклонно относится к теории психофизического параллелизма, тот согласится с принципиальной точкой зрения, высказанной в нашем исследовании, что для него, подобно тому как психология в узком смысле – наука, параллельная физиологии (центральной нервной системы) так характерология является родной сестрой морфологии. В самом деле от связи анатомии с характерологией, от их возможного взаимодействия, нужно ожидать больших результатов в будущем. В то же время этот союз даст в руки психологической диагностики, являющейся необходимым условием индивидуализированной педагогики, неоценимые вспомогательные средства. Принцип половых промежуточных форм и еще более метод морфологически – характерологического параллелизма в его широком применении гарантирует нам возможность бросить взгляд на то время, когда разрешится эта задача, постоянно привлекавшая выдающиеся умы и остававшаяся все же неразрешенной и на то время, когда физиономика достигнет наконец высокой чести стать научной дисциплиной.

Проблема физиономики представляет проблему постоянного подчинения покоющегося психологического начала покоющемуся физическому точно так же, как проблема физиологической психологии закономерное подвижного психологического начала подвижному физическому (не говорим при этом о специальной механике нервных процессов). Первая – известным образом статическая, вторая скорее чисто динамическая. Обе они принципиально имеют одинаковое большее или меньшее право на существование. Итак, и методологически, и рассуждая объективно, большая несправедливость считать занятие физиономикой, благодаря огромным трудностям, за нечто несолидное, как это бывает теперь, больше бессознательно, чем сознательно, в научных кругах и как это случилось, например, по отношению к возобновленной Мебиусом попытке Галля найти физиономию прирожденного математика. Если возможно по наружности незнакомого человека определить вполне верно многое в его характере на основании непосредственного впечатления, есть люди, обладающие в высокой степени такой способностью, то нет ничего невозможного создать в этой области научную систему. Все дело только в выявлении известных сильных чувств, (выражаясь грубо) в прокладке кабеля к центру сознания, но такая задача, конечно, чрезвычайно трудна.

Пройдет еще много времени, пока официальная наука перестанет считать занятие физиономикой за нечто безнравственное. Можно быть убежденным сторонником психофизического параллелизма и все-таки считать физиономистов за людей погибших, за шарлатанов, как это случилось еще не так давно с исследователями в области гипноза. Тем не менее, нет человека, который не был бы бессознательно физиономистом, в то время, как все выдающиеся люди являются ими сознательно. Часто приходится слышать, как люди, не считающие физиономику за науку, употребляют такие фразы: «это у него на лбу написано», а портрет известного человека или разбойника интересует даже людей, никогда не слыхавших слова «физиономика».

В наше время, когда литература наводнена отношениями психического к физическому, когда возглас маленькой, но смелой и все кучки «взаимодействие» противопоставлен возгласу компактного большинства: «психологический параллелизм!»– было бы полезно обратить внимание на упомянутые явления. Правда, нужно было бы тогда поставить вопрос, не есть ли предположение соответствия между психическим и физическим началами, до сих пор не рассмотренная, априорная, синтетическая функция нашего мышления; мне по крайней мере кажется вероятным, что каждый человек признает физиономику, поскольку он, независимо от опыта, применяет ее. Хотя Кант и не заметил этого факта, однако последний подтверждает только его взгляд, что отношение телесного к духовному не может быть дальше доказано научно. Принцип закономерной связи духа с материей нужно поэтому признать в каждом исследовании за основной, а метафизике и религии предстоит находить еще более близкие определения характера этой связи, существование которой a priori известно каждому человеку.