Пол и костюм. Эволюция современной одежды

Чрезвычайно тугая шнуровка, известный варварский обычай, всегда была большой редкостью, фетишем, возникшим в XVI веке и достигшим пика в конце XIX века, когда все женственные украшения начали восприниматься как притеснение. Фетишистская шнуровка, способная утягивать талию вплоть до четырнадцати дюймов, никогда не была распространена ни в высших, ни в средних классах. Чаще всего ее можно было увидеть на простых девушках, трудящихся горожанках — из тех, кто в наши дни клеит себе ногти длиной в два дюйма и носит туфли на четырехдюймовых каблуках. Пресловутые смещения костей и внутренних органов диагностировали у трупов простых работниц, а не представительниц буржуазии, — хотя некоторые девушки из среднего сословия действительно шнуровались чрезвычайно туго. В наши дни так изнуряют себя диетами. Обморок был, по всей видимости, женской реакцией, возможной в любых обстоятельствах и без всякого корсета; обычно его вызывал физический и умственный стресс, но отнюдь не стесняющая одежда.

Корсеты придавали фигуре четкость линий и поддерживали правильную посадку лифа и красиво ниспадающую юбку, а вовсе не имели целью сдавить тело до невыносимости. Корсет скорее не сдавливал, а плотно обхватывал, и, поскольку служил одновременно грациозности и самообладанию (в те времена, когда фитнес еще не вошел в моду), он чаще ободрял и поддерживал, чем доставлял неудобство; он предлагал самоуважение и защиту. С эротической же точки зрения корсет обеспечивал динамическое равновесие между стройностью одетой фигуры и мягкостью обнаженного тела. Иными словами, на протяжении четырех столетий до конца XIX века женщинам ничто не мешало ощущать реальность собственного тела в корсетах и длинных юбках.

В целом люди во все времена носили то, что хотели носить; для исполнения этого желания и существует мода. Но, поскольку мода подвержена бесконечным случайностям, и власть ее, сколь бы то ни было сильная, все равно мимолетна, неотъемлемой частью жизни моды всегда были протесты против общепринятых норм. Протесты апеллируют к подспудному человеческому знанию о том, что мода иррациональна. Ее причуды, словно специально сконструированные для того, чтобы вызывать возражения, всегда становятся легкой мишенью для любого бунтаря-одиночки или целеустремленного демагога. Но, как мы уже определили, только глубокое и всеобщее недовольство дает жизненно необходимый импульс для смены моды. Несомненно, многие, очень многие девушки еще в XVI веке и позже восставали против корсетов — или разновидностей длинных юбок, или устройств для завивки. Но большинство явно научилось находить в них удовольствие, иначе бы корсеты, длинные юбки и локоны попросту исчезли бы. Большинству женщин они явно доставляли больше удовольствия, чем мук. С ними были связаны не только мужские, но и женские сексуальные фантазии, они отвечали самым разным потребностям, продиктованным богатым воображением.

И только в XX веке, с его новым укладом, старые представления о красоте перестали быть удовлетворительными. Вообще-то они, как мы видели, уже некоторое время проявляли скорее свои недостатки, чем достоинства, и недовольство прежними эстетическими нормами стало общим, а не изолированным и индивидуальным, не партийным или политическим. Состоявшиеся перемены имели привкус мгновенного освобождения, как если бы внезапно и стремительно была выиграна нежданная битва, — люди любят говорить, что все дело тут в Первой мировой войне. По сути, они стали финалом длительного процесса модернизации, оказавшегося необратимым из-за его подчеркнуто эволюционного характера. Современные трансформации женской моды заняли длительное время, и хотя социальные перемены в тот же период были огромны, именно сексуальные и эстетические изменения привели к изменениям в женской фигуре, линиях, форме и фактуре.

Женщины: модернизация

Женское воображение, безусловно, было не единственным фактором перемен во внешнем виде женщин в первой трети XX века. Модернизации женской, а за сто лет до этого мужской внешности, больше, чем что бы то ни было, способствовали новые возможности: появление элегантной готовой одежды массового производства и построенной на ней моды. Эта перемена со всей наглядностью сгладила застарелые примитивные классовые различия, а с ними — и некоторые самые заметные застарелые гендерные различия. В последние два десятилетия XIX века красивую готовую женскую одежду, как задолго до того — мужскую, стали покупать в универсальных магазинах и даже выписывать по почте. Большей частью потребителю предлагался упрощенный вариант, в то время уже модный в высших кругах: легкая в ношении одежда, не требующая идеальной подгонки по фигуре.