Пол и костюм. Эволюция современной одежды

В нашем собственном мире уже признано, что сигналы, посылаемые модой, противоречивы; уже очевидно, что в них одновременно присутствуют бессознательные и сознательные факторы. В моде каждый обращается сам к себе, как поэт. Дизайнеры просто снабжают нас словарным запасом для таких обращений, а публика в ответ может воодушевиться, замереть в восхищении или вообще не заметить. Знаменитые кутюрье еще больше, чем раньше, походят на кино- и видеорежиссеров, а не на мастеров-одиночек, даже если они и есть мастера-одиночки. Одним тенденциям они следуют бессознательно, другие старательно развивают или, напротив, избегают их; они принимают проницательные решения на основе неосознанных импульсов. Они заимствуют друг у друга. Они совершают ошибки, которые им дорого обходятся. Желание быть узнаваемыми порой делает их работы чересчур вычурными, а это вызывает непредсказуемые реакции.

Но с тех самых пор как мода распалась на отдельные категории, высокая мода больше не устанавливает форму, по которой отливается вся остальная женская мода, так что мужчины снова задают тон, определяют диспозицию, в которой нет места диктату чьих бы то ни было прихотей. Большую часть одежды производят рядовые дизайнеры, используя широкий спектр фантазийных источников, удовлетворяющих множество рынков. Поэтому дизайнеры в целом больше не воспринимаются как тираны — скорее как компетентные практики, вдохновенные экспериментаторы, дерзкие авантюристы или сумасбродные азартные игроки. Все они нацелены на выгоду, которая в основном зависит от утвердившейся формы, но существенно возрастает лишь в том случае, если в этой форме возникают сюрпризы. Чем мощнее волна, которая нас несет, тем больше нам хочется верить, что мы свободны; но, как бы то ни было, мы всегда знаем, что мы в небезопасности.

Иллюстрации

Римский барельеф Алтаря мира, западная сторона. Рим. 13–9 годы до н. э. Фото DEA/G. Dagli Orti/DeAgostini/Getty images

Византийская мозаика. Императрица Феодора со свитой. Равенна. 500–526 годы н. э. Фото Prisma/UIG/Getty images

Хотя мужское и женское платье в реальности различалось, художники Античности и раннего Средневековья изображали мужчин и женщин одинаковых размера и форм, в схожей одежде. Все наряды приводились к стилистическому единообразию, сближая, а не разделяя оба пола.

Мария-Антуанетта и Людовик XVI. Французская модная картинка. Ок. 1778. Государственная библиотека Франции, Париж

Жак-Луи Давид. Портрет Лавуазье с супругой. 1788. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Мужская мода сужается, женская расширяется. Фантазия и избыток становятся модными атрибутами женского платья только теперь, когда мужская элегантность требует все большей сдержанности. Королева покрыта украшениями, ее волосы и платье, как и одеяние жены ученого, всячески преувеличивают телесные габариты. Король сохранил расшитый жилет, но его костюм прост, парик мал, а ученый не по-светски облачен в черное — и оба демонстрируют хорошую форму ноги. И автор гравюры, и художник составляют композицию таким образом, чтобы на первый план вышла женская пышность, а мужчина скромно отступил на второй план.

Фредерик Базиль. Портрет Огюста Ренуара. Франция. 1867. Фото Imagno/Getty Images

Анри Фантен-Латур. Портрет Эдуарда Мане. Франция. 1867. APIC/Getty Images

Художники одеты в соответствии со своим творческим вкусом. Они рисовали друг друга в костюмах, непременно используя широчайшие экспрессивные возможности мужского кроя. Ренуар — в позе физического покоя и личной открытости. Этот неофициальный портрет в узких брюках, официальном воротнике и жестких ботинках позволяет выделить живое лицо и руки художника на фоне абстрактных немых форм одежды. Напротив, Фантен-Латур изобразил Мане отчужденным, защищенным одеждой, его тросточка превратилась в ограждающий барьер, весь костюм более энергичен, чем лицо. У обоих яркий синий галстук служит воображаемым маяком над тьмой черного и серого.

Клод Моне. Базиль и Камилла. Франция. 1865. Национальная галерея искусств, Вашингтон

Французская картина изображает даму крупной ручной птицей, которая величественно влачит по траве свое бледное оперение, не проявляя интереса к вопрошающему и рассуждающему мужчине. Свет падает на него, сельский костюм делает его владельцем парка, но только не этого экзотического и таинственного существа. На фото ниже американская пара, изображенная уже в стиле модерн: дама выставляет локоть, самонадеянно улыбаясь, и со шляпой обращается, словно кавалер. Одета она в феминизированный вариант мужского костюма с мужским галстуком. Мужчина отодвинут в тень, его белый костюм затмевается белизной женского наряда, и тем не менее он возвышается над своей дамой, его поза стабильна, рациональна, выражение лица задумчивое. Он — добытчик, ей — все веселье.

Джон Сингер Сарджент. Мистер и миссис Фелпс Стоукс. Америка. 1897. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Хорст П. Хорст. Модная фотоиллюстрация. Платье Alix Grés. Vogue. 1938 © Condé Nast