Пол Маккартни

— Майлз был великолепным катализатором, — признавался Пол. — У него были книги. У нас («The Beatles»)был интерес, но не было книг. Как только он просек, что мы заинтересованы, особенно я, ведь я постоянно с ним зависал, он показал нам некоторые новинки — таким образом, я долгое время был «в авангарде»; я ездил во Францию инкогнито, покупал множество фильмов, а затем показывал их Антониони. Конечно, это были несколько странные фильмы, но в то время мы ими восхищались.

Иногда, если ему не нужно было сидеть с Синтией и маленьким ребенком, к Полу присоединялся Джон. И все же большинство новинок приходило к нему через вторые руки.

— Живя в Уэйбридже, Джон имел очень ограниченный доступ к информации, — жаловался Пол. — Он приезжал в Лондон и спрашивал: «Ну, что у вас происходит?», а я ему отвечал: «Вот, вчера был у Лучано Берио. Было здорово. У меня есть новая запись Штокхаузена. Послушай».На что Джон, по–моему, восклицал: «Господи, как я тебе завидую».Ему необходимо было вырваться из Уэйбриджа, где он только и делал, что смотрел телик. Его жена тут ни при чем. Просто он сам не осознавал, что должен быть свободен.

Не обремененный женой и детьми, Пол, сидя у себя на Кавендиш–авеню, мог пощелкать пультом телевизора, а потом поставить пластинку Штокхаузена, от чего он впадал в транс, как какой–нибудь факир. Восторги Маккартни по поводу очередной прослушанной новой вещицы вызывали лишь презрительные высокомерные улыбки со стороны тех, для кого «культура» была чем–то далеким (а «поп–музыка» и музыканты не заслуживали даже их презрения). Такие снобы считали, что Пол всего лишь демонстрировал свое восхищение по поводу того, чем должен был восхищаться, но сам не знал почему. Увеличивая разрыв между собой и обычными людьми, они искренне не верили в то, что такое ничтожество, как Пол, может всерьез увлекаться и понимать вещи вроде «Mikrophonie I»и « II». На самом же деле Пол проникся этой музыкой гораздо глубже, чем те, кто слушал ее ради того, чтобы ввернуть в разговоре пару–тройку имен. Более того, многое из услышанного им серьезно повлияло на музыку «The Beatles»постгастрольного периода.

Однако тот факт, что группа прекратила гастрольные поездки, вовсе не означал того, что Пол начал превращаться в истощенного аскета. Он отнюдь не собирался сидеть на одном месте и предаваться играм ума. Он, как и остальные битлы, был подвержен многочисленным соблазнам вроде наркотиков и свободного секса — как, собственно, большинство поп–звезд мирового уровня, которые настолько ушли от общественной жизни, что общались с внешним миром посредством менеджеров, посыльных и наркодилеров.

Маккартни был последним из битлов, кто попробовал ЛСД.

«Пол более уравновешенная натура, чем мы с Джорджем, — рассказывал Леннон. — Прошло многo времени, пока он все–таки на это решился — и предал эту тему широкой огласке».

Хотя Пол и стал принимать «кислоту» позже всех, он был самым ярым защитником ЛСД — как «химического помощника», стимулирующего творческую активность:

«Мы используем лишь десятую часть нашего мозга. Только представьте себе, чего мы могли бы достичь, если хотя бы коснулись его скрытых резервов».

Нужно было всего лишь включить калифорнийскую радиостанцию, чтобы своими ушами услышать, как паранормальные ощущения от ЛСД трансформировались в музыку его горячих поклонников — «Jefferson Airplane», «Clear Light», «The Grateful Dead»и прочих пропагандистов саунда «власти цветов» Хэйт–Эшбери — «Хэшбери» (Хэйт–Эшбери — район в Сан–Франциско. — Прим. пер.) .Город, в котором когда–то было всего несколько джаз–клубов, теперь стал второй столицей поп–музыки, которой еще недавно был Ливерпуль. В течение всех пятнадцати месяцев «лета любви» город был заполнен хиппующей молодежью и дымом марихуаны; встретить парочку, занимающуюся любовью в самом неожиданном месте, было довольно обычным делом. В клубах, окуренных фимиамом, в мерцающем свете стробоскопов, разношерстная пестро одетая публика, приняв еще не запрещенный тогда ЛСД, растворялась в психоделическом кайфе.

Лондон время от времени отвечал акциями вроде презентации ITв Roundhouseи еще одного мероприятия, связанного с этим журналом, Fourteen Hour Technicolor Dreamв Alexandra Palace29 апреля 1967 года, где «The Move», «The Pink Floyd», «Tomorrow», «John Children», «The Flies»(команда отличилась тем, что кое–кто из музыкантов помочился со сцены прямо в зал), вездесущая Йоко Оно и многие другие выходили один за другим перед одурманенными хиппи, которые либо сидели, скрестив ноги, либо совершали бессмысленные движения.