Пол Маккартни. Биография

На протяжении долгих лет Ливерпуль почему-то не торопился зарабатывать на своих самых известных уроженцах. Но это раньше. Теперь в музее «История Beatles», что в Альберт-доке, вся эпопея воссоздана настолько реалистично, что почти чувствуешь себя ее участником. Мэтью-стрит, переименованная в Каверн-куортер, превратилась в многолюдный бульвар с сувенирными лавками и тематическими барами, а также с почти неотличимой копией клуба «Каверн» в нескольких метрах от места, где стоял оригинал. В шикарном отеле «Хард дейз найт» на Норт-Джон-стрит имеются люкс-апартаменты как имени Джона Леннона, так и Пола Маккартни, по 800 фунтов за сутки, и резервировать их надо всегда за несколько месяцев вперед.

Кроме того, существует огромный выбор «волшебных таинственных путешествий», которые провозят туристов по главным битловским достопримечательностям в центре города: Пир-Хед, Сент-Джорджес-холл, вокзал на Лайм-стрит, зал «Эмпайр Тиэтр», — после чего увозят их на окраины, где расположены главные святилища.

Экскурсия на голубом микроавтобусе — классом повыше остальных. Ее оператором выступает Национальный фонд, организация, которая обычно занимается в Великобритании охраной и реставрацией старинной парадной архитектуры. Два дома, которые мы собираемся посетить, нельзя назвать ни старинными, ни парадными, но вместе они собирают не меньше денег с посетителей — пропорционально размеру, — чем любой тюдоровский дворец или палладианский особняк, находящийся на попечении фонда.

В случае охранного статуса закрепившийся порядок следования двух имен в кои-то веки оказался нарушен. Детский дом Пола в Эллертоне, номер 20 по Фортлин-роуд, был приобретен Фондом и в 1996 году открыт для публики как место, где начиналось совместное песенное творчество Леннона и Маккартни. На протяжении нескольких следующих лет считалось, что дом 251 по Менлав-авеню в Вултоне, где вырос Джон, не подпадает под статус национального памятника, поскольку не подтверждено, что там родилась хотя бы одна битловская композиция (хотя они с Полом без конца репетировали на его застекленном крыльце). В конце концов в 2002 году вдова Джона Йоко Оно сама выкупила дом и передала его Фонду, вместе со средствами на ремонт и содержание.

Пассажиры, занявшие места в голубом микроавтобусе этим воскресным утром, представляют вполне предсказуемый набор национальностей и возрастов. Группа франко-канадцев из Монреаля во главе с директором радиостанции по имении Пьер Руа — «маккартниевским» человеком во всем вплоть до ухоженных кончиков ногтей: «Я — Близнецы, как и он, я тоже левша, и мою первую девушку звали Линда».

Пара двадцати-с-чем-то-летних девушек, соответственно из Дублина и Тисайда (последняя, несколько стыдясь, признается, что вообще-то предпочитает Джорджа). Супружеская пара Бернард и Маргарет Скиамбарелла, оба на пятом десятке, живут рядом, в Уиррале, на чеширском берегу Мерси, — они здесь со своей двадцатиоднолетней студенткой-дочерью. Несмотря на то, что оба — закоренелые битловские фанаты, раньше на этой экскурсии они были только однажды. «Так всегда и бывает, когда что-то совсем близко, правда же?» — говорит Маргарет.

Мы отправляемся и едем вдоль возрожденной портовой набережной Ливерпуля, минуя с одной стороны старый портовый бассейн, теперь облепленный эспрессо-барами и бутиками, а с другой — викторианские доходные дома, теперь переделанные в престижные апартаменты с видом на реку. На углу Джеймс-стрит расположена бывшая штаб-квартира пароходства White Star, где когда-то в 1912 году представитель компании стоял на балконе и зачитывал через мегафон потрясенной толпе список погибших с «Титаника».

Вещательные технологии столетней давности, как оказывается, были гораздо надежнее нынешних. «Ребята, извините, — слышатся первые слова нашего водителя, — автобус только что из сервиса, CD-плеер еще не подключили. Это значит, что, к сожалению, наши достопримечательности останутся без музыкального сопровождения».

Итак, мы отбываем из «Битл-сити» в тишине: через осаждаемый уличными бандами Токстет, мимо великолепных чугунных ворот в Сефтон-парк, по Смитдаун-роуд, где мать Пола училась на медсестру. Поворот налево выводит нас на Куинс-драйв и бывший семейный дом Брайана Эпстайна, который, ко всеобщему стыду, никто не посчитал достойным статуса национального достояния.

«Так, ребята, — говорит наш водитель, — мы сейчас подъезжаем к месту, которое вы все узна́ете. Жалко, что нельзя пустить запись „Penny Lane“ для полного эффекта».

Не все ли равно? В коллективной памяти эта песня звучит громче и отчетливей, чем из самых ультракачественных динамиков. Пенни-лейн в наших ушах и в наших глазах, даже если сегодня утром «голубое небо окраин»[4] цветом скорее напоминает серую половую тряпку.