Поларис

— А я к Зелдиным не успею, — тихо порадовался Джим. — Да и что от меня толку при родах?

Кроме этого сообщения на лодку поступил приказ из оперативного отдела немедленно возвращаться на базу. Капитан передал приказ команде, а потом откупорил вторую канистру белого вина и снова добавил туда несколько капель крови за всеобщее братство и немного кошенили; они выпили, и Джим принялся разделывать цыпленка. Чеснок напоминал по вкусу и молодой турнепс, и хорошую картошку. Офицеры смаковали цыпленка и наслаждались «красным» вином. Часы показывали одиннадцать тридцать. (В этом плавании обед передвигался на все более ранние часы. Казалось, с каждой неделей, проведенной под водой, голод донимал их все быстрее.)

— «Итак иди, — сказал Проповедник, — ешь с веселием хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим[9]», — процитировал капитан.

Тимми в урочное время подумал о Мег и вдруг услышал собачий лай. Лай был такой явственный и громкий, что Тимми недоуменно огляделся — откуда он?

— Вы слышите собачий лай, сэр?

— Не слышу никакого лая, — ответил капитан. — И с какой стати мне его слышать? Мы под водой.

То ли приятное шипение банановых оладий с ромом на сковородке, то ли тонкий букет запретного вина, то ли дух бедного убиенного Томпсона тронул душу капитана, но как бы то ни было он вдруг сказал:

— А знаете, если бы поступил приказ нажать на кнопки, я бы не подчинился. Так вот разом все потерять?