Полчаса до весны

— Кветка, — Лиза подошла и взяла ее за руку, не давая копошиться в нитках. — Давай, я тебя рисовать научу? Давай?

— А надо?

— Очень надо. Прямо сейчас. Очень. Думаешь, я ничего не понимаю? Я столько понимаю, что самой тошно. Но ты умеешь восстанавливаться — отличное свойство для человека, особенно для женщины. У тебя такой талант — ты смотришь в окно и видишь не стекло, которое загваздали мухи, а глубину облаков. Ты немножко летаешь там, паришь в небесах, а потом возвращаешься уже в равновесии. Я тебе даже немного завидую.

— Да все в порядке.

— Конечно, — Синичка дурашливо улыбалась. — Разве я спорю? Хочешь последнюю шоколадку из той огромной корзины, которую совершенно случайно тебе занес курьер?

Кветка вздрогнула.

— Нет, только не шоколада.

— Хорошо, сама съем.

На кухне тут же загремел чайник и зашуршали бумажные обертки.

— А ты там пока не расслабляйся, — крикнула Лиза. — Учиться рисовать нужно на бумаге, на самой настоящей, так что доставай альбом.

После чая приступили к урокам искусства. Лиза зажала в зубах простой карандаш, а вторым водила по большому листу ватмана, который вытащила из своих скудных запасов.

— Вот так, — прошепелявила она. — Видишь, ваза получилась?

Кветка кивнула.

— Вижу. А я хочу портрет.

— Ну я же объясняла — портрет не так просто! Ты хочешь вот так сразу взять и портрет написать? Начни с вазы!

— Не, ваза меня не вдохновляет, давай хоть собаку тогда, хочу что-нибудь милое. Только такую, толстую и с длиной шерстью. Кудрявую.

— Пропади все пропадом, — пробормотала Лиза, перевернула ватман чистой стороной вверх, сунула в руку Кветки карандаш, потом обхватила поверх ее руки своей и принялась рисовать.

Это тоже небольшое чудо — видеть, как на белом листе под уверенными штрихами проступают очертания тела, морды, мощных лап и шерсти на брюхе, завернутой колечками.

Кветка молча впитывала появление собаки, жадно, как сухая земля впитывает воду, прослеживая каждое движение Лизы и понимая, что у неё так никогда не получится. Вот у собаки шерсть на губе топорщится, потому что губу порвали злые псы, еще в бытность его неразумным щенком, а вот на лапе неровные пятна, оставшиеся после лишая.

— Все.

Через несколько минут Лиза оставила ее пальцы, которые даже слегка побаливали от нажима, а на белом листе теперь сидела серая собака, добродушная и обманчиво-неуклюжая, как все большие животные. И вообще прямо как живая.

— Видела? Теперь ты пробуй.

Кветка посмотрела на собаку еще раз. Та, кажется, подмигнула из-под мохнатой шерсти, закрывающей глаз.

Да уж, она, конечно, о себе высокого мнения, но при этом достаточно сообразительна, чтобы знать реальную цену такой обманчивой простоте и легкости, с которой создали эту картинку.

— Знаешь что? Давай-ка я лучше научу тебя вышивать.

Остаток вечера они хохотали, как две сумасшедшие. А что? Надо же разгонять осеннюю депрессию.

* * *

Катя зашла за два часа до начала магической вечеринки. Сегодня вместо привычных линз на ней были очки с тончайшей, практически незаметной оправой, а также тщательно разглаженная клетчатая рубашка с острым воротником, благодаря которым она выглядела еще более собранной и серьезной. Ну просто идеальное создание, предназначенное, чтобы работать.

Вместе с Кветкой и Лизой всего девчонок оказалось пятеро.

— Идем быстро, — приказала Катя.

Они гуськом спустились по лестнице. Навстречу поднимался Сашка с третьего этажа и на каждой ступеньке ему пришлось останавливаться, кивать и говорить: «Привет». Ровно пять раз. В последнем привете явно слышался плохо сдерживаемый хохот.

Почему-то это походило на добрый знак.

Они вышли из человеческого общежития и таким же манером, как вереница уток, быстро-быстро прошествовали к общежитию квартов.

Недалеко от лестницы, возле караульного поста с потолка свисал и демонстративно покачивался на сквозняке сторожевой амулет величиной с подушку. Любое лицо, которое не занесено в базу охранников-птиц, оказавшись в поле действия амулета, станет испытывать жуткий страх и побежит, сломя голову, куда глаза глядят. Говорят, если у вора проблемы с сердцем, помрет прямо на месте.

Когда Кветка проходила тут впервые, направляясь к Косте, она долго стояла на пороге, опасаясь приближаться к этой страной штуковине, утыканной перьями и сухими веточками, что смотрелось на фоне шикарного вестибюля, как дохлый голубь на банкетном столе среди деликатесов. А вдруг страху нашлет? Хотя каменные птицы-стражники, стерегущие периметр, на нее никак не реагировали, значит, все в порядке. Но вдруг сбой? В принципе слухи о сбоях магических амулетов в академии не ходили, потому как все знали — магия не дает сбоев, в отличие от механизмов она не может сломаться или сработать неправильно, так уж устроена. Но страхи-то тоже так устроены, что все равно существуют, сколько не убеждай себя и не доказывай, что бояться нечего?

В тот раз пришлось собрать всю силу воли, чтобы заставить себя пройти под амулетом. А теперь Кветка привыкла и просто отклоняла голову в сторону, чтобы амулет не стукнул по лбу.