Полчаса искренности

- Обычно легилименция позволяет увидеть любое воспоминание человека, но это не проходит незаметно. Невербальная же легилименция при умелом ее использовании остается незамеченной. Однако и воспоминания можно извлечь только те, которые остаются на поверхности.

- Простите, сэр, как это - на поверхности? - несмотря на то, что объяснение Снейпа ужасно походило на лекцию, Гарри было интересно, и не только потому, что эти знания должны были пригодиться ему в ближайшем будущем.

- Это те воспоминания, которые человек оживляет в своей памяти в ответ на происходящее вокруг него, то, о чем он в данный момент думает, - терпеливо объяснил Снейп. - Свои мысли и воспоминания, Поттер, можно контролировать. Именно этим мы сейчас займемся.

* * *

Этой ночью Поттеру снова снились кошмары. Я будил его пять раз за ночь - и это несмотря на то, что я перед сном напоил его зельями: улучшающим зрение и сонным. Кошмары прекратились только под утро, и мне пришлось принять бодрящее зелье перед тем, как пойти на завтрак.

Почему-то я ощущал иррациональное чувство вины - ведь это именно я раз за разом заставлял его вспоминать случившееся. Хотя я не ожидал от него такого хорошего результата в итоге…

Утро оказалось отвратительным. В Большом зале ко мне были прикованы все взгляды, причем большая часть была явно восхищенной. Я всегда удивлялся: как быстро разносятся по Хогвартсу новости.

Уроки были еще хуже. Восхищение во взглядах гриффиндорцев удалось поумерить снятием баллов, а вот обиженных слизеринцев, источающих всем своим видом презрение к «предателю», так просто не успокоишь. Впрочем, когда меня по-настоящему интересовало их мнение?

А вот Драко действительно сидел бледный и злой. Очевидно, Люциус уже сказал ему, кто берется усыновить его в случае смерти Малфоя-старшего. Хотя я всегда был уверен, что на самом деле Драко не поддерживает Темного Лорда. Видимо, я ошибался.

День выдался оказался удивительно напряженным. После уроков последовали: серьезный разговор с Дамблдором, серьезный разговор с Люпином (о Гарри) и серьезный разговор с Помфри (о необходимых после нападения Пожирателей зельях). Именно зельями я и занялся после всех разговоров, просидев в лаборатории до самого вечера и оставив Поттера на Джеймса.

Так же прошла и вся остальная неделя. Впрочем, теперь у меня не было камня на душе по имени Волдеморт. И еще был Поттер…

А Поттер пробыл у меня до конца недели. Кошмары у него прекратились к четвергу, но у меня так и не хватило сил сказать ему, чтобы он перебирался к Джеймсу. Каждая ночь была для меня благословенным погружением в далекое счастливое прошлое.

Поттер ушел в воскресенье вечером. Я дал ему зелье на два приема и сухо велел прийти завтра за следующей порцией. Он молча кивнул, и я прочитал невыразимую благодарность в его глазах.

Засыпать в одиночестве оказалось очень грустно и больно. Почти до слез - если бы я не разучился плакать давным-давно, еще на втором курсе.

Метка не давала о себе знать, и на недолгие секунды я вдруг почувствовал себя семнадцатилетним подростком, безнадежно влюбленным и брошенным.

* * *

Гарри медленно шел по коридорам Хорвартса. На самом деле ему ужасно не хотелось идти в Гриффиндорскую Башню. Стыдно признать, но он боялся. Боялся толпы, боялся расспросов, боялся изучающих и сочувствующих взглядов.

Снейп говорил ему, что еще в воскресенье многие приходили повидать его. В том числе и Люпин. «Надо найти время, чтобы зайти к нему, пока он в Хогвартсе», подумал Гарри. Приходили и Рон с Гермионой. Однако Гарри почему-то чувствовал легкое раздражение, узнав об их настойчивости. Может быть, на их месте он поступил бы так же, но все-таки…

Гарри, задумавшись, автоматически поднял руку к переносице, чтобы поправить очки, и только потом вспомнил, что зелье исправило ему зрение. Впрочем, сейчас его рассердило и это. Лишние вопросы…

В кармане гриффиндорской мантии - ее, как и другую одежду, для Гарри в то же воскресенье заказал Снейп, - звякнули два пузырька с дорогим успокаивающим зельем.

При мысли о Снейпе Гарри улыбнулся. За эту неделю зельевар предстал перед ним совсем другим.

Гарри вспомнил, как в понедельник, проснувшись после действия зелья и увидев мир необычайно резким, он сразу разглядел фотографию на стене, ту, которую не мог увидеть раньше.

На фотографии были изображены два сидящих под деревом черноволосых подростка. Сидели рука об руку - так, как Гарри никогда бы не мог представить их вместе. Его отец и Северус Снейп.

Понять, что означала эта фотография, было несложно. Думая об этом в тот понедельник, а больше делать было нечего - утро Гарри провел в полном одиночестве - он на секунду предположил, что Роберт Джеймс мог бы быть его братом. Правда, предположение не выдержало проверки - слишком велика была разница в возрасте. А со Снейпом Гарри больше не заговаривал об этом, как бы ни хотелось ему узнать правду. Он догадывался, что Снейп ответил бы на любой его вопрос, но не хотел его вынуждать.