Полчаса искренности

- Я не знаю, как ей стало известно о ваших отношениях. По крайней мере, для меня ее вопросы оказались, мягко говоря, неожиданными. Но надо сказать, что ее желание узнать, что об этом думаю я, оказалось весьма кстати, - Дамблдор сделал паузу, видимо ожидая, что я переспрошу. Я молчал. - Мне пришлось стереть ей память и поставить несколько ускользающих блоков. К сожалению, источник её информации мне неизвестен…

- У нее не было воспоминаний? - прямо поинтересовался я. Конечно, официально несанкционированная легилименция была запрещена, но только для тех, кто не может скрыть своего вторжения.

- Хуже, Северус. Ей прислали анонимное письмо. Ты же знаешь, что Скитер обожает непроверенные слухи.

Я фыркнул. Да, к сожалению знаю…

- Вот, взгляни.

Я машинально взял протянутую записку.

Не узнать этот почерк было невозможно.

- На письмо наложены Маскирующие чары, - понимающе кивнул я. Дамблдор нахмурился.

- Почему ты так решил, Северус?

Я удивленно поднял голову. Да, я не чувствую ни следа магической ауры, но Дамблдор гораздо сильнее меня…

- Это почерк Люциуса Малфоя.

* * *

Субботнее утро было для Гарри благословением.

На завтрак он пришел достаточно поздно, чтобы в Большом Зале осталось много народу, но достаточно рано, чтобы застать там Снейпа.

Снейп был мрачен. Впрочем, в этом состоянии он находился с четверга. Наверняка этим обуславливалось и резкое увеличение количества снятых баллов со всех четырех факультетов. В том числе и со Слизерина, другое дело, что изменения в слизеринской копилке были не столь радикальными.

Гарри повезло, под раздачу он не попал. Причем не по каким-то личным причинам, а по причинам вполне объективным: ни в четверг, ни в пятницу уроков зельеварения у седьмого курса Гриффиндора не было.

Бросив на Снейпа короткий взгляд, Гарри негромко вздохнул и направился к гриффиндорскому столу.

На столе, рядом с местом, где обычно сидел Гарри, устроилась небольшая пестрая сова с привязанным к левой ноге письмом. Увидев Гарри, сова подлетела к нему. Гарри отвязал письмо, точнее записку. Развернул и невольно покраснел.

«Сегодня после двух у меня. С.

PS: Будет лучше, если тебя не заметят»

Гарри быстро взглянул на Снейпа. Тот умело делал вид, что не имеет к письму никакого отношения, то есть, полностью игнорировал Гарри. Всё как обычно.

Гарри бережно свернул записку и засунул в карман.

Осталось не так уж много времени. Всего два с половиной часа.

* * *

Я был взбешен. И именно поэтому сидел сейчас в гостиной с Поттером. Он прижимался к моему плечу и, казалось, дремал. А я напряженно смотрел на огонь.

Все было правильно. Поттер уже совершеннолетний. А по Единому Своду Правил высших магических школ, есть и такой, сексуальная связь преподавателя с совершеннолетним учеником разрешена во внеучебное время при условии, что на уроках преподаватель будет относиться к ученику объективно. При необходимости все это без труда выяснялось с помощью Веритасерума.

При одной мысли, что это положение может быть применено по отношению ко мне, я готов был удушить голыми руками первого же, кто полезет ко мне с Веритасерумом.

Но в то же время…

Я привык к препятствиям, которые ставила мне жизнь. Я привык преодолевать их любой ценой. Раньше я сам запрещал себе быть с Поттером, и тому было множество внутренних причин. А сейчас, как только мне попытались помешать, я тотчас же захотел доказать, что я в силах победить.

У меня не было сомнений в том, кто виноват. Чтобы подделать почерк, надо было иметь образец письма. Письма Люциуса и личный мотив были только у Драко.

Поттер повернул голову и задышал мне в шею. Я невольно прижал его крепче. Он почему-то вздрогнул.

Я бросил взгляд на часы на его руке. Без пяти десять.

- Иди спать, - мягко отстранил его я. Поттер жалобно нахмурился.

- Северус…

- В мою спальню, - продолжил я. У Поттера чуть глаза на лоб не вылезли от удивления. - Я скоро приду.

- А…

- Можешь остаться на ночь, - я растянул губы в улыбке. Поттер просиял и неуверенно обнял меня.

Когда он вышел из гостиной, было уже десять.

Почему-то это было немного больно и очень обидно. Словно я обманываю самого себя. Но ведь я не обманываю? Я, в самом деле,… неравнодушен к нему. Я, в самом деле, хочу провести с ним эту ночь, чувствуя его тепло. А то, что я доказываю этим что-то,… какое это имеет значение?

Имеет.

За фотографиями, стоящими на камине, была спрятана баночка с приготовленным мною на рождественских каникулах любрикантом. И Джеймс, и Драко знали, что эти фотографии почти святое для меня, и не трогали их. Больше никто сюда не заходил.

Сейчас я даже не подумал о том, чтобы взять эту баночку с собой в спальню. Потому что все это не может происходить ВОТ ТАК. Это и будет то самое осквернение святыни.

А то, что я делаю сейчас с нашими отношениями, это не осквернение? Я ведь демонстрирую их перед Драко, доказывая, что мне не важны его попытки помешать мне, что у него ничего не получится.

Я действительно хочу быть с Поттером. Только…