Полчаса музыки. Как понять и полюбить классику

Есть удивительное несоответствие между скромным образом Антона Брукнера и грандиозностью его композиторских работ. Наиболее прославленные его сочинения созданы в последние 20 лет жизни – между 1875 и 1896 гг.: это симфонические полотна колоссального масштаба, каждое – длиной больше часа. Знаменитый дирижер Бруно Вальтер в эссе, сопоставляющем двух величайших симфонистов зрелого романтизма, Антона Брукнера и Густава Малера, пишет о «приземистой, тучной, уютной фигуре Брукнера, его мягкой и покладистой манере поведения», добавляя, что «это невзрачное тело венчала голова римского императора, которую можно было назвать величественной, с внушительными очертаниями бровей и носа, странно контрастировавшими с кротостью в глазах и в складке рта»[208]. Действительно, грузный старик с необычным взглядом дружелюбных, но отрешенных, как бы невидящих глаз, Брукнер мог бы быть сельским учителем или церковным сторожем; говорили, что он был неуклюж, стеснителен, непробиваемо провинциален. В то же время каждая из его симфоний – не просто рассказ о судьбе лирического героя или его поколения, не отражение «духа времени» и не размышление над современностью. Каждая представляет собой ни больше ни меньше как историю мироздания от «тьмы над бездною» до завершающего катаклизма. Брукнера сложно слушать, потому что тема, волнующая его, с трудом умещается в восприятии; его сложно играть, потому что музыканты «хмелеют от утомления и перевозбуждения»[209], его еще сложнее любить.

Восьмая симфония оказалась последней из завершенных автором: финал Девятой Брукнер так и не смог дописать, потратив на него больше 20 месяцев лихорадочного, отчаянного труда. В результате Девятая после его смерти то исполнялась незавершенной – трехчастной, как колоссальная обезглавленная статуя, то подвергалась различным реконструкциям, существуя во множестве одинаково возможных вариантов. С Восьмой, хоть она и была завершена, все также обстоит непросто: по словам Геннадия Рождественского, говоря о ней, мы имеем дело не с одним сочинением, а с «двумя симфониями, построенными на сходном материале, но концепционно достаточно разными». Так произошло потому, что Восьмая существует как минимум в двух авторских редакциях, отстоящих друг от друга во времени и различающихся и по тексту, и по строению цикла.

Запоздалая известность

Между двумя Восьмыми симфониями – два года. Первый вариант был окончен осенью 1887 г., о чем мы знаем из письма Брукнера дирижеру Герману Леви. Брукнер познакомился с ним за пять лет до этого, а через некоторое время после знакомства Леви стал центральной фигурой главного (на тот момент – единственного) композиторского триумфа в жизни Брукнера: 10 марта 1885 г. его Седьмая симфония прозвучала под управлением Леви в Мюнхене. Шестидесятилетний Брукнер тогда был едва ли широко известен. Родившийся в 1824 г. неподалеку от Линца, в австрийской глубинке, работавший органистом в величавом барочном соборе в деревушке Санкт-Флориан, почти до 30 лет он не имел контакта ни с какой музыкой, кроме старинной церковной: Брукнер не слышал большей части произведений не то что своих современников, но даже классиков – Бетховена и Моцарта – вплоть до взрослого возраста. Сейчас мы знаем его как симфониста; действительно, он создал сравнительно мало за пределами симфонии, своего основного жанра. Однако на путь симфониста он встал рекордно поздно. Тридцатилетний органист из Санкт-Флориана понятия не имел, что будет великим композитором, за «ученическую» симфонию он взялся незадолго до сорока, Первую и «Нулевую» Брукнер пишет на пятом десятке, а композиторскую карьеру «по-настоящему» начинает в 1872 г. Написанные до работы над симфониями, скромным успехом пользовались его мессы, симфонии же – вплоть до Седьмой – были неизвестны: Четвертая прозвучала спустя 16 лет после сочинения, Пятая – через 23 года, Шестая (целиком) – через 18.