Полчасика для Сократа

В одном, впрочем, все чехи быстро сходятся: в своем мнении о других. Только чех способен за невероятно короткий срок разглядеть и оценить ошибки и недостатки других народов.

Один из лучших знатоков мира — Нивлт. Он умеет оценивать качества, а главное, недостатки самых разных стран, и, чтобы узнать страну, ему совсем не обязательно жить там долго.

Время от времени Нивлт звонит мне из этих стран и делится результатами своих наблюдений.

Как умный человек, он всегда звонит, естественно, за счет фирмы, пославшей его в командировку. Фирма, на которую он работает, британская, поэтому нет никакой опасности, что директор запретит Нивлту звонить: по его словам, англичанам ни за что не раскрыть некоторых фирменных хитростей, потому что они в них полные нули. Кроме того, они абсолютно не умеют готовить.

Об американцах Нивлт сообщил, что они тоже очень наивные и не умеют придумывать такие хорошие машины, как, к примеру, «мерседес» или «фольксваген». Про «фольксваген» Нивлт сказал мне, что это — один к одному — копия старой чешской «татры». Копией чего был «порше», я уже не помню. Зато о немцах я узнал, что у них нет чувства юмора.

Это роднит их со швейцарцами, которые к тому же жуткие скопидомы.

Французы совсем недалекие.

Итальянцы — комедианты и бюрократы.

Шведы завистливые.

У финнов кошмарный язык.

А над бельгийцами смеются даже французы.

Недавно Нивлт снова позвонил мне — из Мадрида. Он установил, будучи там в командировке, что испанцы примитивы, потому что любят корриду.

«Как мы могли бы жить, если бы не чертовы коммунисты», — вздохнул он в трубку и заявил, что уровень жизни чехов был бы тогда выше, чем в Бенилюксе или любом скандинавском государстве.

О коммунистах Нивлт говорил как о ком-то, кто в Чехословакию явился и поселился навеки. На мои возражения, что коммунисты тоже из чехов, Нивлт ответил, что большинство из них словаки, и предложил мне представить, что было бы, скажем, в Англии или Швейцарии, если бы там правили коммунисты, как у нас.

— Но в Швейцарии коммунисты не правят, — сказал я.

— Их счастье, — парировал Нивлт.

Я спросил: может, это их заслуга, что их страна не стала коммунистической?

— Брось, — разозлился Нивлт, — швейцарцы абсолютно пассивные и политически безграмотные. Чехи куда лучше разбираются в политике. Им просто повезло, вот и все.

Мне не хотелось в международном телефонном разговоре из Мадрида за счет британской фирмы вести дискуссию о швейцарских коммунистах, поэтому я промолчал.

— Если бы к нам в шестьдесят восьмом году не пришли русские, все могло быть по-другому, — вздохнул Нивлт на другом конце провода. Я напомнил ему, что коммунисты, позвавшие русских, находились у власти с сорок восьмого года, отчего он вскипел.

Февраль сорок восьмого, по мнению Нивлта, был полностью на совести президента Бенеша. Не будь его ошибок, Готвальд не пришел бы к власти. Не будь Рузвельта, не случилась бы Ялта, не будь Ялты, у Сталина с Готвальдом не было бы шансов. А не будь этих двоих, не наступил бы февраль, тогда бы мы получили от американцев план Маршалла, а с этим планом Чехословакия оказалась бы сейчас фантастической страной. Я слушал, как Нивлт расписывал все это так, будто во время всех упомянутых событий чешский народ был где-то в отпуске.

И поскольку я молчал, Нивлт, продолжая развивать свою теорию, заявил мне из Мадрида за счет британской фирмы, что ошибку допустил еще президент Масарик, так что, не будь его, мы могли бы остаться частью Австро-Венгрии.

— И жили бы теперь, как австрийцы, — завершил он свой исторический экскурс.

— Зато и говорили бы уже не по-чешски, а по-немецки, — сказал я.

Нивлт посмеялся надо мной по международному тарифу.

— Абсурд. Немецкий язык дубовый. А австрийцы бездарные. Вот если б наш брат взял все в свои руки…

Разойдясь не на шутку, он вопросил, а был ли у австрийцев Коменский. И одно за другим стал выкрикивать в трубку имена наших исполинов:

— Гашек? Батя? Затопек? Ян Гус? Жижка? Навратилова?

Он живописал мне, что мы, чехи, могли бы сотворить из Австрии, но тут нас разъединили. Планов Нивлта по дальнейшему процветанию этой страны я так и не узнал.

Австрии придется пока подождать.

Если размышлять над этим, то закрадывается чувство, будто что-то в этом есть, будто мы, чехи, может, и вправду самые умные из всех, — тут я отключил телефон.

Выбирайте!

— Пожалуйста, выберите карту…

— Спасибо.

— Выбирайте…

— Нет-нет, спасибо.

— Любую.

— Спасибо, нет.

— Ну, пожалуйста… всего одну карту.

— Сожалею, но мне не хочется.

— Вы заставляете меня ждать…

— Я сказал, что никакая карта мне не нужна.

— Но мне нужно, чтобы вы ее выбрали. Вы задерживаете представление.

— Почему?

— Потому что вы до сих пор не выбрали карту.

— Мне не нужна карта.

— Вам нужно только выбрать, больше ничего.

— Зачем, если я не хочу?

— Боже мой, ну что вам стоит?

— Это мое дело.

— Не будьте таким упрямым.

— Это вы упрямый.

— Ну, выберите уже карту…

— Об этом не может быть и речи.

— Почему?

— Потому что я не хочу.

— Вы должны выбрать.

— Почему?

— Потому что других зрителей здесь нет.

— Это не мое дело.