Полдень Брамы

Нина, выслушав каждого, подвела короткий итог. Самоубийство очень отягчает карму. Не так, как убийство, — в этом христианство ошибается, — но сильно. В отличие от убийства времени искупить грех — сжечь карму — в пределах этой жизни уже нет. В этом глубокая специфика подобной ошибки. И в посмертии, в промежутке между двумя воплощениями, самоубийцам приходится не сладко. Та мука, от которой они пытались сбежать, никуда не девается. Отчаяние, или стыд, или боль потери — они тут как тут. Убить себя еще раз, на этот раз уже астральное тело, средоточие чувств — невозможно. Приходится долго-долго изживать свою муку. По каплям, по крохам. Гораздо дольше, чем на земле. Времени там нет, но субъективно кажется — десятилетиями и веками. Классический образец христианского ада… Но, надо вам знать, — самоубийство самоубийству рознь. Бывают ритуальные уходы из жизни. Бывают священные. Махавир, древнеиндийский Учитель, поощрял своих учеников на добровольную смерть от голода. Не просто смерть, а одновременно с уходом из жизни вхождение в самадхи. Это очень высокая ступень йоги. Высший пилотаж.

— А случайного, Оля, ничего не бывает. И вы это скоро поймете. Вы пришли сюда не случайно. Всех нас вели сюда, в Школу, кого нежно, еле заметно, кого жестко и решительно, по-разному, всеми способами — и привели наконец. С чем я вас искренне поздравляю.

Потом о себе и своем пути в Школу рассказывал Коля, майор милиции. Я несдержанно вздрогнул, когда он назвался майором. Милиции! Да еще член КПСС! Неужели майору и коммунисту место в духовной школе? Или он стукач? Но тогда сидел бы тихо, маскировался.

Улыбчивый парнишка лет 37 с замашками многолетнего комсомольского лидера. Впрочем, привел его сюда, судя по его рассказу, порыв вполне искренний и достойный. По долгу службы он часто сталкивается с розыском пропавших людей. Их пропадает бесследно огромное число. В год больше, чем полегло наших ребят за десять лет афганской войны. Особенно жалко детей. Конечно, большинство из них погибает, но не все. Скажем, девочек лет 10–12 часто крадут в гаремы среднеазиатских партийных и советских боссов. Да-да. Такие вот привозят подарочки шефу из средней полосы России. Найти этих девчушек так же трудно, как и тела убитых. Какой-нибудь пыльный аул, старухи в ватных халатах, никто ни слово по-русски — глухо… Он слышал, что есть экстрасенсы, которые по фотографии могут определить, жив человек или нет и где его тело. Он решил попробовать себя в этом деле. До этого какое-то время занимался лозоходством, были неплохие результаты. Услышал о Н.Т. и ее Школе. На последней парапсихологической конференции подошел к ней и попросил спросить Учителя, имеет ли ему смысл посвятить себя этому, получится ли у него, не будет ли просто тратой времени. Она спросила тут же, в перерыве между докладами. Для надежности — вместе с одним из своих учеников. Импульс, посланный ими, и ответ Учителя были такой силы, что женщине, сидевшей между Н.Т. и учеником, тоже ее ученице, стало плохо с сердцем и пришлось вызвать «скорую». Учитель ответил, что да, можно. И вот Николай здесь.

Ольга спросила, отчего стало плохо той женщине и что с ней теперь. Нина объяснила, что та оказалась недостаточно очистившей свое физическое тело для приема высоких энергий. Сейчас с ней все в порядке, из больницы выписали, но на занятия пока не ходит. Н.Т. очень переживает, что так получилось, и призывает всех к осторожности. Нельзя форсировать продвижение, необходима многолетняя тщательная подготовка…

Тамара Васильевна, мать, разлученная с сыном, в свою очередь рассказала, обнаружила однажды, что может лечить людей. Лет пять назад обнаружила неожиданно для себя, и сначала лечила лишь сына, потом близких родственников, а сейчас лечит всех, кто к ней обращается. Пришла сюда, потому что с теорией у нее слабовато, много может, но действует лишь интуицией, ничего конкретно не зная.

Она немножко зарделась, рассказывая об этом. Скорбно-усталое лицо расправилось, помягчело. Видно, что дар ее, так внезапно нагрянувший в пожилом возрасте, — тайная ее радость и гордость.

Выслушав, Нина мягко, но категорично посоветовала ей забыть о своих способностях. Не нужно лечить. В Школе подобное не поощряется.

Но почему? Заинтересовались и вскинулись все, не только Тамара. Еще двое-трое пытались лечить, кто-то своих детей, кто-то шире…

Не нужно, ибо мы воздействуем на чужую карму. Болезнь — всегда кармическое испытание, кармический урок. Излечивая человека, мы вмешиваемся в его путь и даже представить не можем возможных последствий. Только достигшие очень высоких степеней посвящения могут это, так как видят вглубь.

Тут все какое-то время шумели. Как определить, когда мы вмешиваемся в карму, а когда совпадаем с ней, являемся ее исполнителями? А когда даем таблетку валидол не нарушаем карму? А…

Тамара обиделась и молчала, сжав тонкие губы.

Мужчины в большинстве своем согласились с Ниной.

Ольга тоже разнервничалась, хоть и сдерживала себя, и спросила: а если близкий человек рядом умирает, а ты чувствуешь в себе силу, что же — спокойно смотреть?