Полдень. Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади

Обвинение утверждает, что Литвинов и остальные подсудимые явились с этими лозунгами 25 августа в 12 часов на Красную площадь. Эту часть обвинения я считаю бесспорно доказанной. Это тем более несложно доказать, что этот единственный факт Литвинов и другие подсудимые подтвердили с самого начала следствия. Не спорю и с утверждением о том, что Литвинов сел на тротуар или парапет Лобного места и поднял один из лозунгов, а именно «За вашу и нашу свободу». Доказано, что сидел, а не стоял, здесь нет разногласий с обвинением. Но сами эти действия – сидение на тротуаре и держание лозунга – не дают состава преступления по ст. 190-1. Наш закон карает не за любые групповые действия, не за публичное выражение своего мнения или убеждения, каково бы оно ни было. Он карает людей лишь тогда, когда это мнение или убеждение выражается в преступной форме. Само по себе содержание лозунга может дать основание для привлечения к уголовной ответственности за оскорбление – если он оскорбителен, за хулиганство – если он выражен в неприличной форме, по ст. 190-1, если в нем содержится клевета. Но содержание лозунга никогда не может рассматриваться как нарушение общественного порядка, а именно так расценивается оно обвинением.

Если один факт появления на Красной площади и поднятия плакатов не дает состава преступления, то какие же действия могут квалифицироваться как нарушение общественного порядка? Это, во-первых, оказание сопротивления представителям власти и, во-вторых, помехи движению транспорта и помехи работе государственных и общественных учреждений.

Материалы этого дела не содержат доказательств, что Литвинов оказывал неповиновение законным требованиям представителей власти. Из всех свидетелей, которые задерживали обвиняемых, не было ни одного, который мог бы быть назван законным представителем власти. Существует единственное свидетельское показание Давидовича, который утверждает, что задерживающее лицо предъявило документ, но прокурор справедливо обратил внимание на то, что какой именно документ – неизвестно. Вообще следствием не установлены лица, задержавшие Литвинова. Никому Литвинов не оказывал сопротивления, независимо от формы его задержания, оскорбительной и насильственной. Свидетель Ястреба показала, что подсудимые быстро вскинули вверх руки и развернули лозунги и почти сразу подбежали несколько человек и отобрали лозунги. Подсудимые сидели не поднимаясь, хотя их били.

Была ли нарушена работа транспорта? Я полагаю, что нет.

В стадии предварительного следствия не было данных о прохождении какого-либо транспорта. В судебном заседании были показания свидетелей на этот счет, но они различны. Так как все это продолжалось несколько минут, то говорить с точностью о том, что машины были, невозможно. Имеющиеся показания одного свидетеля утверждают, что машины могли пройти: граждане расступались и давали дорогу транспорту. Допрошенный регулировщик подтвердил это.

Судья: Прошу не выходить за пределы обвинительного заключения.

Каминская: Я уж не говорю, что даже не утверждалось, что была нарушена работа общественных и государственных учреждений.

Остается общая формулировка: групповые действия, грубо нарушающие общественный порядок. Мы должны говорить конкретно, что именно является нарушением общественного порядка. Говорят, что содержание лозунгов вызвало возмущение окружающих и это могло выражаться в их правильных или неправильных действиях. Но ведь мы рассматриваем сейчас действия Литвинова, а не действия других лиц. Были показания о тихом разговоре (свидетельница Ястреба), Давидовича – о том, что произносились речи. В материалах дела нет доказательств того, что Литвинов выкрикивал лозунги, этого не говорил ни один из свидетелей.

Теперь перейдем к последнему: является ли лозунг, который держал Литвинов – «За вашу и нашу свободу», – клеветническим. Я ограничиваю свои объяснения одним лозунгом не потому, что считаю остальные криминальными. Более того, я помню, что мой подзащитный заявил, что он не снимает с себя ответственности и за остальные лозунги, и я разделяю эту его позицию. Но об остальных лозунгах, которые держали подсудимые, будут говорить их адвокаты.

Литвинов держал лозунг «За вашу и нашу свободу». Прокурор считает этот лозунг клеветническим, то есть преступным. Поддерживая эту часть обвинения, прокурор вместо правового анализа ограничился тем, что задал вопрос: «Что имел в виду Литвинов, когда он поднял лозунг? Может быть, – спросил прокурор, – он имел в виду свободу устраивать сборища, свободу клеветать?» Никаких иных аргументов, подкрепляющих это обвинение, в речи прокурора не было.

Но ведь клевета – это правовое понятие. Оно предполагает сообщение ложной информации. Причем ложной заведомо для того, кто эту информацию сообщает. Заведомость – это субъективное отношение лица к тому, что оно сообщает. Убеждение человека в правильности сообщаемой им информации может быть и ошибочным, но все же оно остается его внутренним убеждением, а это исключает обвинение в заведомой для него ложности информации.