Полдень синих яблок (СИ)

Дино оглянулся, Урмана нигде не было видно. Как сквозь землю провалился. Интересно, как это у него получается, словно растворяется в воздухе?

- Ну, пойдёмте, Бронислава Яковлевна, посмотрим. Кто там к нам из доблестной милиции пожаловал.

- Ой, Диночка, - стуча каблучками по мраморной лестнице семенила рядом любопытная Бронислава Яковлевна, - а ты не мог бы у Игорька ещё автограф попросить? Моя соседка, когда узнала, что я его видела, чуть не лопнула от зависти. Она же ни одну передачу с ним не пропускает.

- Да не вопрос!

- Ой, спасибо тебе Как там у вас сейчас говорят, замётано?

У входных дверей, на стуле рядом с вахтенным столиком сидел, скрестя руки на груди человек и, казалось, спал. Надвинутая на глаза широкополая шляпа и черный плащ за версту выдавали в нём мента.

- Это что ещё за Глеб Жеглов?

- Ага! - билиотекарша стеснительно сложила расплывающиеся губы бантиком, глаза за толстыми линзами прикрылись, превратившись в узкие щелочки, отчего она стала отдалённо напоминать престарелую гейшу и прохихикала:- Похож!

Дино вежливо кашлянул.

Человек в чёрном плаще эффектным киношным движением пальцем сдинул шляпу вверх и под ней показалось изъеденное оспинами знакомое лицо с длинным перебитым носом.

- Трепло! - расплылся Дино. - А я-то думаю...

- Ну, допустим, капитан Отрепьев, - резко оборвал его Григорий.

- Гришка, ты чего? - опешил Дино.

- Я к тебе... к вам по делу. Где мы можем поговорить?

Дино растерянно огляделся.

- Пойдём ко мне, что ли...

Всю дорогу Отрепьев молча пыхтел в спину Дино и, дойдя до места, вольяжно развалился на стуле и достал пачку Беломора.

- У нас не курят, - подозревая неладное, осторожно заметил Дино.

- А я и не собираюсь, - Григорий постучал мундштуком по пачке.

- Гришка! Мы же столько лет не виделись. К чему этот официоз?

- Где ты был вчера вечером? - не глядя в глаза, как бы между прочим, спросил капитан.

Фу, ты! Отрепьев в своём репертуаре. Страсть его к кинематографу была общеизвестна. В своё время даже пытался на актёрский поступить, но лёгкое заикание, а, может, попросту отсутствие способностей не позволили ему окунуться в мир кино. Но с тех пор он уместно и не очень пытался скрашивать серые будни, подражая известным киногероям. Даже папиросы курит так же, заламывая по старинке, синусоидой. А солдафонскими шутками он всегда отличался, как и свои розыгрыши сам же и считал остроумными, но никто вокруг не разделял с ним этого мнения. Наверняка с Завадским вчера притащились к нему домой и, обидевшись, что никого не оказалось дома, сидит сейчас и ломает комедию.

- К тёте ездил, дяденька оперуполномоченный, - включился Дино в игру. - Не губите, не бросайте меня в подвалы тёмные. Искуплю вину трудом праведным да коньячком трехзвёздочным.

- К тёте говоришь? И где живёт твоя тётка? - прищурился капитан. Надо же, столько лет прошло, а он совсем не изменился, раздобрел только вот.

- Известно где, на Выселках.

- Один ездил? - не обращая внимания на кривляния, допрашивал Отрепьев.

- Зачем один? С другой тётенькой. Помоложе и красивее.

- И что вы там делали?

- Что делали? Наливочку пили, разговоры рядили, молитву... нет, вот молитву не творили. - Дино сложил губы, надул щёки и с писком выдохнул воздух.

- А надо бы! - с этими словами Отрепьев бросил на стол тонкую пачку фотографий. От них веяло холодом, сыростью и ещё тем самым запахом, который Дино не перепутал бы ни с каким другим. Это был запах смерти. Совсем недавней, свежей смерти.

- Что это? - с ужасом произнёс Дино.

- А ты посмотри, посмотри! Шут гороховый!

Дино раздвинул фотографии на столе, боясь взять их в руки.

- Я ничего не понимаю, что это такое?

- Это, - Григорий ткнул пальцем в одну из фотографий, - всё, что осталось от твоей сообщиницы.

- Какой сообщницы, Трепло, ты что городишь?

- Нет, это не я, это ты нагородил. Что, сокровища не п-поделили, ёхана булочка? - Отрепьев навис над ошеломлённым подозреваемым.

Какие сокровища? Какая сообщница? Похоже, на него пытаются навесить какое-то убийство. Дело известное, в милиции перебор с глухарями и решили за его счёт показатели исправить. А ещё друг называется! Дино аж задохнулся от возмущения.

- Тише ты, не ори! Можешь толком объяснить, что ты не меня хочешь повесить?

- Повесить? Да была бы моя воля, я бы перевешал таких волков в овечьей шкуре без суда и следствия! Вот уж не думал, что ты на такое способен! Ну, ничего, ты всё расскажешь! И куда труп дел и что с сообщницей сделал.

- Подожди, это какое-то недоразумение! - Дино начал лихорадочно думать. Как же можно ни в чём не повинного человека, вот так с бухты-барахты обвинять в том, что он не совершал! Это только во времена репрессий такое было, но никак не в наше время! - У меня есть алиби! Вчера я со своей знакомой Лизой Беккер ездил к своей тётке в Выселки. Она может подтвердить!

- Кто такая?

- Помощница депутата Пынди. Правда, я с утра не могу до неё дозвониться.

При слове 'депутат' Отрепьева покоробило, он не любил, когда в его дела вмешиваются политики. Ничего хорошего от этого ждать не приходилось.

- Проверим, не беспокойся! - Григорий достал из кармана телефон.