Полдень синих яблок

Игорь вскрикнул и с трудом разлепил один глаз. Сквозь студенистую дрёму стали вырисовываться очертания кресел, спина стюардессы в проходе и даже тягучие, заволокшие непомерную бездну под ними, тучи в иллюминаторе.

Завадский не выспался. Несколько часов тревожного забытья, которые и сном-то назвать нельзя, не принесли организму желанного отдыха. А он привык спать помногу и долго. Его работа требовала постоянно быть в хорошей форме, недаром он слыл самым стильным ведущим. Но сегодня выспаться явно не удастся. И о тренажёрном зале можно забыть. Вечером прямой эфир, а ещё надо кое-что проверить.

Не то, чтобы он поверил во все эти россказни Бориса Львовича о заговоре, артефакте и прочей лабуде, но всё же в его словах была какая-то логика. Иллюзорная, но была. Этого материала хватит, чтобы из мухи сделать слона, уж это он умел. Чутьё его ещё никогда не подводило.

- Домой, Игорь Николаевич? – водитель предупредительно открыл дверцу служебной машины и, держа зонт над шефом, нерешительно топтался на месте.

- Нет, Илюш, сейчас не домой.- Игорь пытался собраться с мыслями. – Поехали, по дороге расскажу.

Машина, фыркнув, рванула с места, увозя журналиста в дождливую, промозглую Москву.

От обочины отделился чёрный фургон с матовыми стёклами и, пропустив несколько автомобилей, пристроился сзади, не теряя удаляющуюся машину телевидения из виду.

Глава 8

На низком ночном небе блистали мириады звёзд и дрожащим сиянием отражались в морской воде. И в самом центре этой звёздной паутины, утыканной звёздами, как бисеринками утренней росы, случайным мотыльком, попавшим в гигантскую сеть, замерло крошечное, словно игрушечное, судёнышко.

Ночная прохлада бодрила и окончательно выветривала такой необходимый в этом возрасте сон.

Борис Львович зачарованно переводил взгляд с теряющегося в бесконечности неба на водную, остывающую поверхность.

- Смотри, Володя, как наверху, так и внизу, - не поворачивая головы в сторону как из под земли выросшего помощника, печально произнёс Борис Львович. – Совершенно не различить, где небо, а где вода.

Володя положил локти на фальшборт и тоже посмотрел на звёзды.

- Что, не спится?

- Я уже в том возрасте, когда это нормальное явление. Стою вот, думаю.

С неба сорвалась и медленно скатилась одинокая звезда.

- В старину говорили, это чья-то жизнь закончилась, - с грустью произнёс хозяин. – Когда-то и мы такой же звёздочкой… Но никто этого не заметит.

- Борис Львович, сейчас говорят по-другому. Надо желание загадать.

- Я слышал, если человек говорит, раньше по-другому было, деревья были выше, трава зеленее, значит, он стареет. Ничего не изменилось, Володя. Ни-че-го. Люди не стали лучше, а мир чище. Ты сам успел-то?

- Что?

- Желание загадать?

- Я-то? – Володя ухмыльнулся. – Успел.

- Ну и ладненько! Пусть хоть кому-то станет лучше. Всё, иди спать! Я вот тоже немного постою и тоже, - Лесоводский, прикрыв глаза, смешно захрапел, - забудусь беспокойным старческим сном.

Ночной туман плавно заволакивал водную гладь и, поднимаясь от воды, медленно, клочками таял в прохладном воздухе.

- Борис Львович!

- Чего ещё? – недовольно буркнул хозяин.

- Зачем вы ему всё рассказали?

- Ты имеешь в виду Завадского?

Володя пристально глядя в глаза босса, кивнул.

- А пусть почувствует себя режиссёром в этом театре абсурда, - махнув рукой, наигранно хохотнул Лесоводский.

Помощник не сводил с него глаз, упрямо ожидая более обстоятельного ответа.

Борис Львович надул щёки и затяжно выдохнул.

- Понимаешь, Володя, - он вдруг почувствовал, что невероятно устал, - с моим народом однажды уже произошла Катастрофа. Я не хочу, чтобы это повторилось.

- И вы серьёзно думаете, что это может случиться?

- Я не думаю. Я знаю. Как же я устал, Володя! От всего устал.

- А давайте я вам таблеточку дам, - оживился помощник. – Заснёте, как младенец!

- Ох, не люблю я всей этой химии, - поморщился хозяин.

- Да они натуральные, на травках, - захлопал Володя бесцветными глазками с белёсыми, словно выцветшими, ресницами.

- Ну, если только на травках… Давай, неси свою отраву.

Если бы он только знал, как недалёк был от истины в этот момент.

Лёжа в своей огромной мягкой кровати, Борис Львович ворочался с боку на бок, пытаясь заснуть. Невероятное одиночество вдруг накатило на него, вызывая колющие в самое сердце воспоминания. Лица, бывшие когда-то родными, друзья, которых почти не осталось, обрывки забытого прошлого, смешиваясь с несуществующим, невесть откуда взявшимся, чередой сменяли друг друга, как кадры документальной хроники, заставляя всё быстрее стучать сердце. Боль становилась всё сильнее и сильнее, в горле пересохло.

- Вот ведь, не действует, чёртова таблетка, - рассердился он и потянулся к стоящему на прикроватной тумбочке высокому стакану с водой. Не дотянувшись, слабеющие пальцы скользнули по прохладному стеклу и тут, сквозь невыносимую боль, пронзившую всё тело, он услышал звук заведённого лодочного мотора. Звук стихал по мере удаления от яхты, пока окончательно не исчез, потонув в оглушительном свисте в голове.