Полдень в пути

Тогда заря звалась Авророй,
Розовопенной и живой,
И согревала нас и город
Над крупноплещущей Невой.

И в этом юном очертаньи

От сна встающего огня
Могла быть песней, изваяньем,
Предтечей молодого дня.

Мы были юностью богаты,

Не все ли было нам равно,
Какой богинею крылатой
Стучится нам заря в окно.

Мы в классике богинь хранили,

Зарей обычной дорожа,
Мы много символов сменили,
В суровой жизни возмужав.

Пришла пора. И в эту пору

К иной заре сердца пришли —
Иную мы зажгли Аврору
Для всех людей, для всей земли!

И снова вспыхнувшее имя

Вернулось в мир людей живых,
Родившись в грохоте и дыме
Из пены взвихренной Невы.

Аврора! Про твое рожденье

На всю планету говорим!
Ты стала знаком пробужденья
Всечеловеческой зари!

«Какой-то гул глухой…»

Какой-то гул глухой
Меня вдруг ночью будит —
И луч слепой скользит
По моему лицу,
Тревога давних лет приходит
Снова к людям,
Как будто мирный быт
Опять пришел к концу.

И человек опять, вскочив,

К оружью встанет…
Но в мире тишина,
И в тишине ночной
То эхо донеслось
Глухих воспоминаний
Из темной памяти,
Ожившей под луной.

«Один тиран, не будем имя…»

Один тиран, не будем имя
Его мы к ночи называть,
Пришел он с ордами своими
Наш Ленинград завоевать.

Вообразил в кошмаре дымном

И с помраченной головой,
Что превратит наш город дивный
В пустынный хаос над Невой.

И весть дошла до края света —

Навстречу силе огневой
Встал Ленинград, в грозу одетый,
И принял вызов боевой.

И где искать теперь тирана —

Где прах развеялся немой?
А он, как прежде, утром рано
Встает и блещет, город мой.

Шагает в золотом узоре,

В узоре солнечных оград,—
О Ленинград! — какие зори,
Какое счастье — Ленинград!

«Лес полон то звоном, то воем…»

Лес полон то звоном, то воем,
Никак разобрать не могу,
Откуда берется такое —
Деревья, разбитые боем,
Стоят в почерневшем снегу.

С колючей обмоткой рогатка

Висит на сожженной сосне,
Колючая проволока шатко
Качается, словно во сне.

Заброшена взрывом рогатка,

Гудит, и звенит, и поет,
И стонет в тоске, как солдатка,
Как ротный, в атаку зовет.

Нет, это не арфа Эола,

Здесь ветер колючей струной
Над мира пустыней тяжелой
Звучит в красоте ледяной.

А снег на убитых не тает…

На дикой сосне, на весу,
Солдатская арфа играет
В ночном и бессмертном лесу.

«В той же комнате, где Пушкин…»

Я увидел бронзовую деву с разбитым кувшином, сидящую в лицейской комнате поэта в освобожденном городе Пушкине.