Полдень, XXI век, 2003 № 05-06

Сейчас стали заметны даже ее матка и каналы яйцеводов. А ведь напоминает сценку из книжки по сексу, подумал он и хотел было закричать. Но ее руки, закаленные ненавистью и анаболиками, передавили его горло и оттуда вылетело лишь жалкое сипение. «Уалла акбар», — сказала она и схватила его правой рукой за волосы. Он услышал как трещат их жалкие корни. И тут все замерло, потому что она вбила его затылок в землю.

4.

Вонючим туманом клубилось утро. Из казалось разможженого затылка струилась боль. Берг встал и побрел через болото к Поселению.

Неподалеку от стены он увидел первые трупы, их скрюченные пальцы грозили и делали фиги равнодушной сини неба.

Берг перебрался через груду прокопченных как будто залитых гудроном камней, из которых словно волосы торчали обрывки колючки и проводов — это все, что осталось от Стены — и вошел в Поселение.

От большинства коттеджей сохранились для будущего только стены, иногда трубы.

Его поразил вид трупов. Если взрослые мужские — то они были аккуратно разложены вдоль улицы, как если бы их фотографировали и пересчитывали. Многие без голов. Если прочие, то свалены в беспорядке в канавы и даже слегка присыпаны землей. Среди них и та рыжая девушка, что могла бы быть с ним…

Враги порадовались своей победе, как только умеют радоваться развращенные дикари.

Берг посмотрел вниз и увидел свои голые ноги, штаны остались на блокпосту, где он предал Поселение. Он посмотрел вверх, в синь, которая ни на йоту не потемнела и не потрескалась, хотя и отражало все, что было внизу.

Реализм как жанр невозможен, подумал Берг, и завыл так, как можно выть только от бессильной злобы.

Но вой понес его выше и выше, он увидел как его голые грязные ноги болтаются над землей, а потом что-то напряглось и разорвало его куртку. Тени от его громадных крыльев легли на землю, по которой уходили прочь от уничтоженного Поселения упоенные кровью хищники.

Не слова, а злобный клекот вырвался из его горла.

Духи успели заметить, что багровая трещина прочертила небосвод над ними. Но они погибли прежде, чем осознали угрозу. Ведь, не смотря на свое название, они были всего лишь людьми из плоти и крови.

5.

Человек с погонами майора медслужбы открыл холодильную камеру и вытянул носилки, на которых лежал труп военнослужащего.

Человек с погонами генерала объединенный сил Конфедерации не без опаски глянул в мертвое лицо.

— Смерть его была позорной. — произнес медик как-будто с удовлетворением. — Его убила женщина прямо на блокпосту; так что, по понятиям правоверных, никакой надежды на рай. Видите, затылок разможжен. Этого солдата нашли без штанов, с вырванными гениталиями — дама, так сказать, взяла трофеи. Однако вслед за падением был полет.

— Как у ангела? — наконец пошутил генерал.

— Так точно. Это наш первый ангел. Духи словно сдетонировали в результате его атаки. Потрясающее воздействие.

— А что это еще за дыра у него на макушке?

— Это уже мы вынимали имплант.

— До сих пор не могу понять, как он действует. — пожаловался высокий чин.

— Как суперкомпьютер, скрещенный с ядерным реактором. Он создает копию человека. Пусть и недолговечную, но гораздо более мощную чем оригинал.

— Мне немного не по себе от этих копий, майор.

— Мне тоже. Но, главное, что цивилизация теперь победит, господин генерал.

Нина Катерли Страдания молодого Вертера

Рассказ

Печальную эту историю рассказала мне моя дочь, ей в свою очередь — кто-то еще, а тому еще кто-то и т. д. Короче, за полную достоверность я ответственности не несу. Но вполне допускаю, что именно так все оно и случилось, — почему бы и нет?

Как его звали никто, как выяснилось, уже не помнит, а может, и не знал никогда. Называли его за глаза Вертером, так что пусть это имя за ним и остается, хотя, скорей всего, был он Петей, Никитой или Сережей. А то и Андрюшей. А вот девушку — точно! — звали Шарлоттой — в память не то пра- не то прапрабабки, немки по происхождению. Так вот — Шарлотта, Лотта, отсюда и Вертер. Хотя не только отсюда, а ввиду романтического склада характера этого молодого человека из провинции, его любви к природе, поэзии, а самое главное — к Шарлотте, мимолетному его видению, гению самой что ни на есть чистой красоты.