Полдень, XXI век, 2003 № 05-06

Единственное, что он надумал, — встретиться с Махмудовичем и прямо спросить, чего тот крутит? Того, что решение это продиктовано страхом, Травкин упрямо не хотел замечать, продолжая по инерции игру в крутого делового человека.

Махмудович от встречи уклоняться не стал. Но и разговора не получилось. Травкин рассказал о подозрительной суете вокруг его персоны и спросил:

— Борис Махмудович, скажите, зачем вам все это нужно?

Махмудович по-кавказски раскатисто рассмеялся и посоветовал не брать в голову, потому что все это лабуда, все рассосется, устаканится. Чего ты еще хотел в этой гребаной стране? Все здесь не по-людски. А для душевного спокойствия найми, Витя, себе охрану, самую надежную, самую дорогую. Хочешь, из ветеранов спецназа? Я все проплачу. И задвинь все эти проблемы в такое-то место. Нам работать надо, а не сопли жевать, не так ли? Ты думаешь, мне не намекают? Я могу дать послушать телефонные записи. Знаешь, какие генералы и чем угрожали? Если брать в голову — никакого бизнеса не получится. У кого крепче нервы — тот и съел того, кто смел…

Что ты будешь делать? Вышел Виктор от Махмудовича и понял: Махмудович на нем поставил крест. Но все та же раздвоенность: испуганная половинка видит в словах Махмудовича несомненную надежду — успокойся, Виктор, положись на опытного человека, у него все схвачено, оттого и спокоен, не даст он тебя в обиду; но сидит и что-то другое, непонятное, трезвомыслящее, и этой половинке все абсолютно ясно. Но в том-то и дело, что поверить в это страшно, этого не может быть, не может быть с ним, Виктором Травкиным. Зачем, кому он нужен, кому мешает?

Боже мой, да что же это такое делается?

Незаметно прошел месяц. Эдуард уже давно сидел за другим столом, в компании таких же, как он, интеллектуалов. Один, правда, был из простых, и потому служил привычным объектом шуток собутыльников.

Товарищи по столу вели вялые беседы о политике, о том, что во всем, конечно же, виновата система. И та, что была, и та, что есть, и та, что будет. И вообще — мы, русские, народ в целом хороший, да только система нам хорошими быть мешает.

Простой татарин Земфир не мог согласиться с этими обидными речами и обычно возражал:

— Вы, русские, свинину едите и сами свиньи.

Видимо, проблема роковой системы его никак не задевала.

— Ты чем зарабатываешь? — подначивали его.

— Уголь вожу, — Земфир путал себя со своим дублем. — Много угля вожу. А ты чем?

— А я соль сею, — отвечали ему.

— Как так — соль сею?

— А вот так, — и кореш-интеллектуал брал солонку и сыпал из нее на скатерть.

Итак, прошел месяц. Эдуард успел заскучать в этой новой компании, и тут, кстати, вспомнилось, точнее, напомнилось все тем же органайзером — подошел срок мочить Витюшиного дубля.

К назначенному часу вся старая компания была в сборе. Боря улыбался холодной улыбочкой и смотрел, как бы напустив на глаза поволоку.

А Виктор за этот месяц сильно сдал, потускнел. Черные круги под глазами, расплывшаяся физиономия, вялый, безвольный взгляд. Пива больше не берет, глушит портвешок — на водку уже сил не хватает.

— Привет, мужики, — сияющий Эдуард подсел за стол, — соскучились, небось?

— А может, ты подосланный? А ну — оружие в карманах, запрещенные предметы? Давай, выкладывай добровольно, — загудел Вася.

Он ощущал себя сейчас в центре событий, почти именинником, и был как никогда в ударе.

— Рассказывай, Вася, как дела идут, — предложил Эдуард.

— Дублю, значит, уже предоплату внесли, — Вася значительно глянул на Борю.

Тот хмыкнул:

— Не волнуйся, Василий. Ты меня знаешь — я человек обязательный.

— Кидала ты, а то я не знаю, — не зло произнес Вася.

— Это когда идет крупная игра. А на таких мелочах зачем прокалываться, ответь? Зачем с хорошими людьми ссориться?

— То-то же.

Вася подмигнул Виктору. Тот болезненно поморщился и отвернулся.

— Витюша, да ты не кипежуй. Сделаем твоего дубля по первому разряду. А прикинь — какие будут похороны!

— Да заткнись ты! — Виктор в сердцах швырнул стакан на пол.

— Нет, в самом деле, похороны будут такие, что лет десять страна помнить будет. А сколько слез прольется, Витюша, — непривычно ласково заворковал Боря. — Нет, ты вникни — в этом есть свой катарсис очищения.

— Да ладно вам, мужики, — сказал Эдуард, — видите — человек переживает. Витюша, а ведь ты сильно сдал. Я свежим глазом это хорошо вижу… Что там у нас со временем, еще не подошло?

— Минут двадцать осталось.

— Тогда я закажу чего-нибудь. У нас за столом сидел такой татарин Земфир. Знаете, мужики, он нас всех совершенно искренне за свиней держит.

— Кого это нас? — заинтересовался Вася.

— Русских, кого ж еще. Ему, мол, что система виновата. А он…

— Ты про систему пойди европеоидам расскажи, — усмехнулся Боря. — Посмеши. Ты что, диссидент бывший, что ли? Или деятель культуры?

— Зачем?

— Так это европеоиды нам мысль про систему впарили. А для них самих наши разговоры про систему — абстракция. Они-то знают, что все русские — свиньи натуральные. И для китайцев свиньи. И для узбеков. Так уж сложилось.

— И для евреев мы — гои, — поддержал его Вася. — И для вас, махмудычей…