Полдень, XXI век, 2009 № 01

— Ладно, — сказал Нечаев. — Ты, Николай, сходи, посмотри машину. Надо Краишева домой отправить. Ему еще сегодня наших клиентов потрошить. А ты, Леша, иди в квартиру. Следаку помощь по возможности окажешь. И повежливее там, не хами, он хоть и зеленый еще, но ведь из прокуратуры, гордость впереди него бежит.

— А ты? — спросил Примус.

— А я самое трудное на себя возьму, — лицемерно вздохнул Нечаев. — Пойду пивка попью, пока этот клоун пишет.

Вот живешь и не знаешь, что за бедствие на тебя обрушится. Вчера еще ты что-то планировал, прикидывал, как будешь щурят из речки на спиннинг таскать да вечером уху из котла под водочку вместе с друзьями хлебать, а утром тебя выдергивает дежурный и гонит на труп, и ты начинаешь потихонечку понимать, что мечты, они за несбыточность мечтами и называются. Ничего у тебя не будет, кроме надоевшего кабинета со старой мебелью и поисков неизвестного идиота, который прирезал талантливого или подающего надежды российского ученого.

Кружечку пива он все-таки выпил, только мыслей от этого не прибавилось.

Через полчаса он вернулся в квартиру.

Труп уже увезли в морг, следователь заканчивал писать протокол осмотра места происшествия, а Авилов, присев на корточки, уныло рылся в книгах и журналах, уложенных в стопки у стены.

— Что-нибудь нашел? — спросил Нечаев оперуполномоченного. Тот, не поднимая головы, отрицательно мотнул головой.

— Будем работать, — со вздохом заключил Нечаев и повернулся к следователю: — результаты поквартирного обхода мы вам сообщим рапортом. Но, вкратце говоря, никто ничего не видел, подозреваемых нет, и вообще… — он неопределенно пошевелил пальцами и грустно закончил: — глухарь не глухарь, а где-то рядышком.

Он присел на корточки рядом с Авиловым, взял в руки верхний журнал, который назывался просто и вместе с тем загадочно — «Вопросы гистологии», невнимательно перелистал его и спросил: — Примус где?

— Он в соседний подъезд пошел, — сказал Авилов. — Там еще одна семья с дачи приехала. Осталось неотработанными двенадцать квартир.

Нет, особого результата от опроса жильцов этих квартир ждать не стоило. Уж если соседи ничего путного сказать не могли, то в других подъездах этого самого Медника, наверное, и в лицо не знали. Такова уж нынешняя жизнь в городе — утром люди бегут на работу, к ночи с нее возвращаются, а выходные дни вкалывают на даче или обживают семейный диван. Общаться с соседями некогда.

Убийство смахивало на элементарную бытовуху. Встретились, поспорили; может, научные споры вели. Не сошлись во взглядах. Ну, оппонент и привел последний веский довод. А хрен их знает, как они научные споры решают!

— Квартиры сегодня добейте, — сказал он подошедшему Примусу. — Не нравится мне эта мокруха. Вы не смотрите, что начальство вокруг не суетится, мнится мне, что до них просто еще не дошло. А когда дойдет, они сразу ведь крайних найдут, и гадать не стоит, кто этими крайними будет. Усек?

— Усек, — уныло сказал Примус. — А может, я в институт съезжу? Ну, с сотрудниками поговорю, личное дело полистаю.

— Воскресенье сегодня, — объяснил Нечаев. — Ты думаешь, тамошнее начальство по случаю кончины Медника на работу выйдет? В понедельник и поедешь, когда рабочий день будет.

Глава вторая

Нечаев как в воду глядел — в понедельник начальство проснулось.

Следственно-оперативную группу, выезжавшую на место преступления, собрали у заместителя областного прокурора Кураева. Поскольку подробностей никто не знал, начальство внимательно слушало следователя, докладывавшего обстоятельства дела. Молодому районному следователю не часто приходилось участвовать в таких посиделках, поэтому он был взволнован и докладывал обстоятельства дела так, словно доказывал какую-то математическую теорему у школьной доски. Кураев, постукивая карандашиком об стол, слушал его и кивал лобастой головой, а по глазам видно было, что занимает его в эти минуты совсем другое.

— Несмотря на мои требования, — сказал следователь в заключение, — работники уголовного розыска поквартирный обход так и не завершили.

И с вызовом посмотрел на Нечаева: что, съел?

Кураев недовольно посмотрел на начальника убойного отдела.

— Как же так? — сказал он. — Сергей Иванович…

— Товарищ не в курсе, — сказал Нечаев. — Он уехал, а мы там еще четыре часа корячились. Только два адреса не отработали, и то по уважительной причине — хозяев дома не было. А рапорт для следователя я уже написал, — и передал порозовевшему следователю рапорт о проделанной работе.

— Что же вы, Саша, — с упреком сказал Кураев. — Не разобрались до конца, а уже постукиваете на товарищей. Нехорошо. Вы должны с уголовным розыском в контакте работать. Характеристики из института на потерпевшего запросили?

— Запросил, — вздохнул следователь. — И с утра туда звонил. Он уже два месяца как у них не работает. Уволили по собственному желанию.

— Почему? — карандаш стукнул о стол.

— Выясняем, — вздохнул следователь и беспомощно глянул на Нечаева.

— Сегодня все выясним, — встрял Нечаев. — Я с утра своего оперуполномоченного в институт послал. Он и документы необходимые возьмет, и с людьми побеседует.