Полдень, XXI век, 2012 № 01

– Никто не может вас заставить, Янош, – говорит Ким вежливо и бесстрастно. Его узкие корейские глаза не выражают ничего. – Это ваш выбор, Янош, исключительно ваш.

Я не выдерживаю. Подаю заявление на увольнение, Ким подписывает не глядя. Несу главному. С меня довольно, к чертям. Пускай летит кто угодно, только не я. Пускай Олаф. Ах, да, его примерка дала ответ «нет» в любых сочетаниях. Плевать. Не полечу. Будь проклята та минута, когда я примерил себя. Хотя… Олаф наверняка примерял параллельно со мной, и утаить результат не удалось бы в любом случае.

У главного в кабинете сюрприз. Лидия Семак – сутулится, жмётся в кресло. Сейчас она похожа даже не на смертельно усталую, измождённую ночными кошмарами миловидную женщину, а на затравленного зверька.

Останавливаюсь в дверях, смотрю на неё, затем делаю шаг вперёд, другой. Главный, стараясь ступать бесшумно, огибает меня, бочком втискивается в дверь, прикрывает её за собой.

– Позавчера умер Стивен, – говорит Лидия тихо. – Общее истощение организма, сердечная недостаточность. Теперь моя очередь. У меня больше никого нет. И ничего. Сто пятьдесят лет разницы с любым и каждым. И я подумала… – Лидия вскидывает на меня глаза. – Я подумала, может быть…

– Что ты подумала? – я не замечаю, что обращаюсь на «ты».

– Это ведь не просто так, – говорит Лидия, почти шепчет. – Что-то произойдёт там. Ну, там, когда мы выйдем из последнего витка. Что-то, требующее мгновенных решений, интуитивных. Поэтому с интуитом у нас появятся шансы.

– «У нас»? – эхом повторяю я.

– У нас с тобой. Может, будет так, что я помогу тебе. Или ещё как-нибудь. Неважно. Я боюсь, смертельно боюсь. Я ненавижу себя за то, что сделала. Тоже неважно. Вчера я подписала контракт.

В казино прохладно, нарядно и весело. И людно. Подхожу к рулеточному столу, ставлю на красное. Удваиваюсь, теперь на чёрное. Снова на красное. На зеро. Не глядя, сгребаю выигрыш, бросаю за спину напарнику: «Обналичь». Двигаюсь к столу баккара.

– Класс, Янош, – говорит напарник, сержант-коммандер Луис Авила. – Класс, амиго.

Я играю всю ночь, не думая ни о чём и ни о чём не заботясь. Завтра утром Луис положит выигрыш на счёт Стивена Полторацки. Это наш с Лидией сын, ещё нерождённый, донорские клетки заморожены в генетическом банке. Он родится, когда мы вернёмся. Или если мы не вернёмся. Или если один из нас.

Я не знаю, что означает «да». Возможно, у нас есть шансы. Возможно, хорошие. Возможно даже, что девять из десяти. И возможно, что их нет вообще.

Я делаю последнюю ставку. Осталось два дня, меня не успеют задержать. И доказать, что играл интуит, не успеют.

Послезавтра. Послезавтра мы улетаем.

Сергей Власов Формула небытия (Рассказ)

1

Старый забор. Он тянулся китайской стеной далеко на запад и скрывался, исчезая в окутанной смогом дали. Нельзя было сказать наверняка, откуда он берёт своё начало, но, обогнув аэропорт, каменная стена возвращалась обратно сюда, к самому дальнему терминалу. Зелёные ворота, сидевшие на мощных столбах, увенчанных бронзовыми набалдашниками, возвышались надёжным бастионом, перекрывая заасфальтированную дорогу, по которой в аэропорт привозили тонны горючего и многое другое, что требовалось для нормального функционирования гигантского аэродрома. Недалеко от забора начинался сосновый бор. Он огибал четверть территории взлётного поля. Местами лес подступал вплотную к серому забору, великодушно заслоняя запылённую городскую даль и наполняя воздух насыщенным ароматом благоухающей хвои.

На окраине служебного шоссе, немного раздвинув сосны, небольшим хутором расположилось несколько двухэтажных строений с каменными пристройками и деревянными сараями. В этих домах жили служащие аэропорта, а также люди, занимавшиеся обустройством соседних территорий, и работники лесного хозяйства. Машины на шоссе появлялись редко, и загородная тишина нарушалась лишь отдалённым посвистыванием реактивных турбин да шумом взлетающих и приземляющихся самолётов. Это был уединённый мирок, где не встретишь посторонних людей. В те редкие минуты, когда наступала тишина, её сразу заполняли птичьи голоса, а суетливые цикады начинали свой незатейливый концерт.

В середине июля солнце всходит рано. Когда люди, закончив утренние приготовления, собираются за завтраком на широких балконах, светило успевает немного подняться над просыпающимся лесом и ненавязчиво предлагает ещё не жгучие лучи полусонным лицам. И вот, большая часть жильцов, покинув уютные дома, спешит на служебный автобус, который за четверть часа доставит их к месту работы. В посёлке остаются лишь дети, отсыпающиеся в разгар школьных каникул, да некоторые взрослые.

2