Полдень, XXI век, 2012 № 12

– Моряки! Артиллеристы, ракетчики, летчики, дайверы! Офицеры! Матросы! Братья-Смертники! Настал момент отдать долг Земле, которая из последних сил содержит нас, как лордов, на борту нашего санатория, а наши семьи – за счет народа на берегу! Мы идем по следу дичи, и время начинать Охоту. Вы все знаете, что наша Охота опасна. Дико опасна. Приходится воевать тем, что осталось и хоть как-то работает. После каждого условно-удачного выхода экипажу требуется пополнение в размере до половины состава. Выживших после гибели самого Охотника не оставалось ни разу. Поэтому мы все – исключительно добровольцы. От Капитана до юнги. Либо те, кто в Большую Недовойну потерял все и не хочет, чтобы такое же случилось с кем-то другим после Большого Мира; либо те, кто согласен рискнуть в обмен на пожизненное обеспечение своих близких, поскольку выживание после Большого Мира – штука возможная, но чертовски нелегкая. Либо те, кто хочет умереть от своих неизлечимых военных хвороб не впустую и не в своей постели… Мы все знали, на что идем, и поэтому мы – здесь, и перед нами – наша цель. Сейчас я, ваш Капитан, следуя установленному Закону, спрашиваю вас: есть ли среди экипажа передумавшие умирать за Землю и желающие покинуть борт?.. Вам гарантируется спасательный плот, радиомаяк, припасы на неделю и дистанция минимум в двенадцать английских морских миль до точки Охоты. И отсутствие комментариев при проводах. Не Бог весть что, но выжить шанс есть…

Безумный Йенссен отворачивается на секунду от микрофона и кашляет в сторону. На открытом крыле мостика, за его плечом слева, неколебимой скалой Старпом. Джереми Смит. Огромный, иссиня-черный эфиоп, сверкающий большими глазами из-под фуражки с позументами. Седые виски. Два европейских университета, морская Академия и твердо обещанная врачами смерть от опухоли через четыре-шесть месяцев. До зачисления на «Баловень» один выступил против банды мародеров. Капитан Йенссен нашел рекомендованного ему Джереми Смита полумертвым, в реанимации общего госпиталя, в Ванкувере, когда обгорелый и сильно побитый пиратами «Баловень Судьбы» дополз в ремонт на одной полусдохшей машине (к остаткам знаменитых некогда верфей «Seaspan Marine»).

Моряки внизу стоят темным, ровным, недвижным строем, по службам – от Мастер-специалистов на правом фланге до того мерзлявого юнги на левом. Он дрогнул, или показалось?..

– …Нет таких? Я и не сомневался, ребята. Спасибо. Старпом?

– Внимание, экипаж… Боевая тревога! По местам боевого расписания, активация систем, готовность к развертыванию четыре минуты, доклад по готовности старшим по службам. Офицерам сбор в командном пункте через три минуты!..

– Капитан, сэр! – из ходовой рубки на мостик высунулся радист. – Наш сосед на западе радирует, что тоже ведет дичь!

– Джонни Джоунс и его «Серебряный Закат». Два патрулирования впустую. Ему, наконец, повезло? Непонятно: две лодки рядом… Ну, поздравьте его пока, я свяжусь после инструктажа. Так, теперь…

Строй на шканцах внизу, за спиной Йенссена, по отрывистой команде ломается и взрывается топотом; трапы и настилы грохочут под разбегающимися на боевые посты расчетами.

– …Связь с берегом, пусть транслируют на Базу. Начало охоты расчетное – через три часа. Сверьте часы. Дежурный «Авакс», наблюдение на квадрат, гнать гражданских, если есть, ну… Чтобы все, как положено. Связь постоянная.

– Капитан, сэр. Офицеры на командном пункте.

– Идемте, Джереми. Вы знаете, Джереми, у вас ведь у единственного из старого экипажа нет прозвища. Почему бы?

Три палубы вниз, внутри многоэтажной надстройки. Трап погромыхивает под протезом Капитана. Ниже по трапу в сумраке (экономическое освещение) плывут белый китель и белая фуражка. Под фуражкой взблескивают зубы в улыбке:

– Нет устоявшегося, сэр… С вашего позволения, я на этот трап тоже первым… Меня зовут Дылдой, Головешкой, Копченым Мальчиком, Черным Маньяком, Зулусом, Абамой, Кинг-Конгом, Малышом Джереми и еще примерно десятком кличек… Осторожно, сэр, тут вода на ступенях, я потом выясню – откуда…

– Джем, вы еще на руках меня понесите!

– Пфу! А кто в прошлом рейсе на два пролета порхнул? Наверное, я неправильно помню? Наверное, это был какой-то другой Капитан Йенссен?! Старина Джереми чуть не рехнулся тогда! Вам-то что: свернул себе шею, завернули в простынку, чугунину на ноги, да за борт. А мне потом что – этим линкором командовать?! Премного обязан… Осторожно, сэр, тут ремонт… Не заслужил я пока постоянного прозвища…

– За три охоты? – хмыкает скептически Безумный Йенссен. И через секунду вредным таким тоном: – А я, зато, знаю, кто и почему называет вас Черным Маньяком!

– Сплетни!.. – решительно вскидывается белая фуражка с глазами под ней. – Ээ… Хм… Прошу прощения, сэр.

Безумный Йенссен довольно смеется. Отеческие разговоры и подначки подчиненных – это у него нервное. И дай Бог каждому такие неврозы.

В смысле – не больше.

Два часа девятнадцать минут.

– …Внимание, господа офицеры… Капитан!

– Вольно! Ну, соблюли Устав? Хорошо, теперь садимся и будем говорить. Под нами сигнал. Мастер-Акустик?..