Полдень XXI век, 2012 № 10

Вот что говорил по этому поводу Аркадий Натанович Стругацкий: «В те годы вышла в свет «Туманность Андромеды» Ивана Антоновича Ефремова, которая произвела буквально ошеломляющее впечатление и оказала огромное влияние на всю последующую советскую фантастику. Это было первое произведение такого взлета фантазии, такого полета духа. И причем, обратите внимание, это необозримо далекое будущее отнюдь не бъло таким безобидным и розово-радостным. И в нем были потери и разочарования, и даже через тысячелетия перед человечеством будут стоять неразрешимые загадки, мучаясь над которыми, будут гибнуть лучшие люди, гибнуть или уходить в невозвратный космос. Да, это была большая книга, написанная настоящим художником и мыслителем».

«Туманность Андромеды» — не простой научно-фантастический текст, это коммунистическая утопия. Ефремов не был членом КПСС, однако верил, что будущее принадлежит коммунистам. Грядущую победу коммунизма он связывал не только с глобализацией и уничтожением государственных институтов старого образца, но и с выходом человечества в космическое пространство. Иван Антонович сам писал позднее, что наиболее важным для него при создании романа была полемика с западными фантастами, представляющими освоение Галактики чем-то сродни освоению Дикого Запада. Советский фантаст не сомневался, что, выйдя на межзвездные трассы, земляне неизбежно встретят представителей других цивилизаций, которые также «поднялись на высшую — коммунистическую — ступень общественного развития». По мнению Ефремова, в этом случае между цивилизациями не возникнет антагонизма — наоборот, они будут рады установить контакт и наладить постоянный культурный обмен в рамках так называемого Великого Кольца миров.

«Туманность Андромеды» оказала серьезнейшее влияние не только на дальнейшее развитие советской фантастики, но и на мировоззрение тех, кто реально созидал будущее. Известно, например, что это произведение очень высоко оценивал Главный конструктор ракетно-космической техники Сергей Павлович Королёв, до того довольно пренебрежительно отзывавшийся о фантастике и фантастах. Можно предположить, что Ефремов заполнял некий идеологический вакуум, который для советских граждан того времени не могла и не умела заполнить официальная пропаганда: фактически писатель объяснял, зачем нужны эта странная власть и эта космонавтика, но главное — показывал, что именно «советская цивилизация» способна в перспективе дать миру.

Таким образом, утопия Ефремова сделалась органичной частью глобальной коммунистической эвхронии, объединявшей различные векторы целеполагания и образы будущего в общее непротиворечивое целое. Эвхрония пробуждала определенные ожидания, которые, как ни странно, продолжают жить даже после крушения коммунистической идеи. Однако сегодня эти ожидания ничем не подкреплены и должны быть отвергнуты, поскольку нет ничего опаснее для дальнейшего развития, чем реанимация архаичных идей.

Чтобы вернуться из утопии в реальность, мы разберем представления Ивана Ефремова о космической экспансии и докажем, что они основывались на ошибочных предпосылках и, как следствие, не могут быть использованы при моделировании будущего.

2

Иван Антонович Ефремов, как мы помним, был профессиональным палеонтологом, прекрасно разбирался в биологии и геологии. Понятно, что к теоретической космонавтике или практическому ракетостроению он никакого отношения не имел и мог почерпнуть информацию о ней только из научно-популярных статей и книг.

Метод работы Ефремова был довольно прост, о чем он прямо пишет в статье «На пути к роману «Туманность Андромеды»», опубликованной в журнале «Вопросы литературы» (№ 4, 1961 год):