Полдень, XXI век (май 2011)

Но все оказалось не столь просто. Об этом рассказал экспериментатор Браткевич, посетивший Пирошникова как раз на Рождественской неделе.

– Идут непонятные процессы, – доложил он после того, как закончился обмен вежливыми приветствиями и вопросами о здоровье. – Датчики фиксируют повышение температуры массива. Он разжижается. Скорость погружения возросла втрое по сравнению с сентябрем.

– Почему же мы не замечаем?

– Ну, она все равно относительно невелика примерно два сантиметра в сутки.

– Но это же семь с лишним метров в год! – воскликнул Пирошников, произведя в уме быстрый подсчет.

– То-то и оно.

– Ас чем это связано?

– Думаю, прежде всего с перезагрузкой дома, – начал вслух размышлять аспирант. – Вы внизу давно не были?

– Давненько, – признался Пирошников.

– Ну, сами увидите… А во-вторых, лично с вами. Ваша связь с Плывуном ослабла, это видно по графикам. К тому же этот юноша… Август. Он тоже воздействует. Вам бы как-то договориться.

– Что же вы раньше не говорили! – рассердился Пирошников.

– Я думал, он вам неприятен.

– Какое это имеет значение для дела! Мы проваливаемся в дыру, тут уж не до выяснения отношений!.. Вот что. Я попрошу вас в ближайшее время провести монтаж вашего оборудования на всех этажах.

Выяснилось, что Пирошников имеет в виду петли гравитации и звуковую трансляцию. Аспирант сказал, что сеть громкой трансляции уже стоит, она входит в систему противопожарной сигнализации, а вот оптоволокно нужно заказывать.

– И встанет это в копеечку, – сказал он.

– Попросите Джабраила, – посоветовал Пирошников.

– А что я ему скажу?

Пирошникову показалось, что аспирант почему-то не хочет прокладывать оптоволокно. Он задумался.

– Мне нужно такое количество, чтобы мы могли управлять тяготением во всем здании, – наконец сказал он.

Аспирант отвел глаза, тяжело вздохнул.

– Что-то не так? – спросил Пирошников.

– Да. Мы уже не можем управлять тяготением во всем здании… И нигде не можем.

– Почему?

– Я не знаю. Эффект перестал наблюдаться. То ли из-за плывуна, то ли, простите, из-за вас.

– Это связано с моей травмой? – указал Пирошников на гипсовую повязку.

– Понятия не имею.

– Жаль, – сказал Пирошников. – У меня были планы.

Он действительно планировал показать невесомость Серафиме и Юльке, предвкушал их удивление и радость и даже намеревался создать маленькую зону, свободную от тяготения, в одной из комнат пятого этажа, где можно было бы всей семьей плавать в невесомости.

Ему не хотелось думать, что естественным образом, от старости, отмерла еще одна его физическая способность, как, скажем, способность быстро бегать или прыгать. Хотя способность взаимодействия с Плывуном вряд ли была физической. Но отмирание умственных или духовных способностей было еще обиднее. Это означало маразм и деградацию личности.

А тут еще и какие-то неприятности с «перезагрузкой» дома, как выразился аспирант.

Он не стал тревожить расспросами Серафиму, а решил дождаться, когда снимут гипс, чтобы лично проинспектировать дом. А пока научил Юльку играть в буриме, и они упражнялись в четверостишиях часами.

Заодно Пирошников осторожно проверял себя, насколько быстро он находит рифмы и сочиняет экспромты. Раньше ему это удавалось неплохо.

– Берем такие рифмы: «будка – малютка» и «день– плетень», – выписывал он слова на лист бумаги.

У Юльки загорались глаза, она склонялась над листком и через минуту читала:

Я играю целый день
У собачьей будки,
А ко мне через плетень
Прыгают малютки!

– Неплохо, – хвалил Пирошников и уже сам пытался сочинить стишок на заданные Юлькой пары «крокодил – находил» и «каша – Маша». Немного помучившись, он выдавал:

Старый нильский крокодил
Ел на завтрак кашу,
А еще он находил
Симпатичной Машу!

– Нет-нет! – кричала Юлька. – Нужно так:

Старый злобный крокодил
Ел на завтрак Машу,
А еще он находил
Очень вкусной кашу!

Вечером они предъявляли Серафиме ворох исписанной бумаги и, смеясь, перечитывали стишки.

Иногда среди этих беспечных занятий острой иглой колола мысль: «Что я делаю! У меня нет времени на эту ерунду. У меня дом тонет и жизнь кончается!».

И он продолжал подбирать рифмы.

Только к концу января Пирошникову сняли гипс, а еще через две недели кончился срок действия сертификатов на дополнительную площадь. Не худо было бы узнать, как распорядились домочадцы своими возможностями.

Пирошников уже сменил костыли на трость, а теперь, в связи с предстоящим визитом к народу, стал требовать у Серафимы найти ему котелок, чтобы соответствовать новому образу джентльмена в котелке и с тростью.

– О'кей, – сказала она и действительно на следующий день принесла откуда-то котелок.

Пришлось его надевать, коли заказывал.

– Вечно ты делаешь из меня клоуна, – проворчал он.

– Ну здрасьте! С больной головы на здоровую!