Полдень, XXI век (март 2012)

Маленький кукурузник взметнулся над полем, пролетел над травой, качнулся вниз, беспомощно клюнулся в землю, замер. Яков довольно кивнул, пригубил кофе.

– Отлично. Еще две-три попытки, и они летать начнут. Детишки развиваются… не по годам.

– Не нравится мне все это, – я разложила завтрак по тарелкам, села рядом с Яковом, – а если опять куда… улетят?

– Да не улетят, на окна-то я сетки поставил, да и февраль, окна-то не открываем… Да не волнуйся ты так, ничего не случится. Надо же детям взрослеть…

– Да что-то не сильно они взрослеют, вчера вон снова рабочие какую-то фабрику подожгли, ты бы хоть спички отбирал у них, что ли. Огонь… Спички детям не игрушка.

– Смеешься, что ли, они закоченеют здесь без огня. Да и машины без огня работать не будут, и вообще ничего… Нет, Розочка, отобрать у них ружья и пушки – так проблема не решается, Надо, чтобы они сами с этими игрушками играть научились… Волнуешься за них? Ну, Мэри Поппинс…

– Да, я им тут кое-что принесла… – я спохватилась, раскрыла сумку, вытащила набор пластмассовых замков, маленьких домиков, начала расставлять по столу.

– Ой, ну что ты делаешь, неудобно, прямо… – Яков, кажется, смутился.

– Да что неудобно, я их на Новый год так и не поздравила, а надо же их чем-то порадовать…

Человечки бросились к домам, что-то подсказало мне, что это были риелторы, что сами они не будут жить в домах, а продадут их втридорога, и уж, конечно, не каждому достанется такой шикарный дом, и уж, конечно, не тем, кому я хотела этот дом подарить. Только не мое это дело – смотреть, чтобы дети не отбирали друг у друга игрушки, мое дело, Яков сказал – следить, чтобы не поубивали друг друга…

Кукурузник снова взмыл в небо, закружился над городом, люди внизу восторженно кричали, щелкали старомодные фотоаппараты, и из них почему-то шел дым. Яков посмотрел на часы, допил кофе, встал – высокий, нескладный, с густой бородой.

– Ну все… с вами хорошо, но надо идти. На мне пять миров держится, не засидишься… Но ты посмотри, Розочка, они же взлетели! Так скоро и в космос полетят…

– Да, кстати, – я спохватилась, метнулась за ним в коридор, – тут это… На столе… В одной стране человек один переворот устроил…

– Какой человек? Ты говори яснее, тут этих людей, как… – он хотел выругаться, спохватился, – как звезд на небе…

– Да этот, блондин, худенький такой, он еще…

– А, генерал… Ну да, военная хунта рвется к власти, его вроде как арестовали, потом снова выпустили… А что делать, в этой стране сейчас кризис, парламент не справляется…

– Так он, чего доброго, до парламента дорвется…

– Дорвется. Не этот генерал, так кто-нибудь другой…

– Война будет…

– Будет. Да, все к войне идет.

– И вы так спокойно про войну говорите?

– А что делать… Это же дети, еще дети… и им надо через все это пройти. Дети… играют в войну. Ну все, пока, я сегодня пораньше вернусь…

Он ушел, как мне показалось – убежал из квартиры. Кажется, он и сам боялся оставаться здесь, наедине с генералами, парламентами, солдатами, воздухоплавателями и учеными. Он боялся, я должна была остаться. Уже февраль, скоро двадцать третье, надо будет подарить Якову что-нибудь, а что ему дарить, он кроме своих человечков ничего не видит. Я села возле стола с «Экономическими теориями», будь я проклята, если не поступлю осенью… Только бы продержаться, только бы не сбежать отсюда раньше времени, а бежать хочется по десять раз на дню…

Я посмотрела на маленькую страну, отрезанную от моря и от края стола, куда Яков клал хлеб. Да, эта страна переживала не лучшие времена, парламент и вправду только разводил руками, и худой генерал был назначен какой-то важной птицей в правительстве. Он никак не был похож на генерала, для меня генерал – это что-то большое, толстое, массивное, с десятью подбородками и зычным голосом. А этот… Длинный блондин, он плел какие-то интриги и строил козни, он обещал народу богатство и процветание, – когда мы пойдем войной на другие земли…

Меня передернуло. Нет, что-то это не похоже на детские игры. Я уже который день тайком от Якова приносила в маленькую страну сахар, хлеб, мясо, масло, шоколад ломтиками, думала, в стране станет лучше, лучше не становилось. Власти раззадоривали недовольный народ, обещали скорую войну, скорую победу, много-много мяса и шоколада. Что-то подсказывало мне, что война все-таки будет…

И что эти недетские игры пора прекратить.