Полдень, XXI век (ноябрь 2011)

Дима глянул диве в глаза и с обмиранием сердца понял, что никакая она не домработница. Как сомнамбула, он безвольно направился к двери.

Дива провела его в пустую комнату с выцветшими старыми обоями со странными подпалинами, открыла потайную дверь в стене, которую он увидел только тогда, когда Карга прикоснулась к ней, и повела по длинному, чуть ли не бесконечному тускло освещённому коридору.

Дима шёл в сумеречном состоянии, почти ничего не замечая вокруг, и понимал только одно – такой коридор насквозь пронизывал весь дом и вёл куда-то в неизвестность. Он ожидал, что в конце концов они очутятся к мрачном сыром подземелье со стеллажами, уставленными алхимическими ретортами и прочими затянутыми паутиной причиндалами чёрной магии; с чучелом крокодила, со свешивающимися с потолка пучками сушёных мышей, жаб и змей, из которых ведьма будет варить в котле приворотное зелье. Ничего подобного! Карга открыла одну из дверей и ввела его в залитый дневным светом круглый зал из стекла и бетона, напоминающий офис преуспевающей фирмы, с зеркально-серым паркетным полом, белым пластиковым потолком и сплошным окном по периметру, из которого открывался вид с холма на девственный лес.

Яркий свет солнечного дня из окна на миг ослепил Диму, и только затем он увидел, что зал почти пуст, только у противоположного от дверей конца стоит огромный стол со встроенным дисплеем компьютера, клавиатурой и панелью переговорного устройства. Стол полукругом изгибался вокруг рабочего кресла, а напротив стояло кресло для посетителей.

Карга подвела его к креслу, усадила, затем обогнула стол и села сама.

– Курите? – предложила она, пододвигая к Диме коробку с длинными тонкими сигаретами.

Он не услышал – во все глаза смотрел в окно. Лес был странным – настолько девственным и плотным, что нигде не просматривалось полянок, тропинок, линий высоковольтных передач и никакой иной деятельности человека. И деревья были странными – высокие, с зелёными стволами и ветками, больше напоминающими листья. Над дальними деревьями в безоблачном небе степенно кружила стайка птиц. Судя по размерам, определённо хищных. Или стервятников.

– Ах, да, что я спрашиваю… – поморщилась Карга. – Вы же некурящий… – Он достала из ящика стола длинный, как указка, мундштук и постучала им по руке Похмелкина. – Дима!

– Да? – очнулся он и смутился. – Извините… Я думал, здесь будет несколько иначе…

– Что вы, Дима, – улыбнулась Шахирезада Одихмантьев-на, – магия идёт в ногу со временем. Это в средневековье я рядилась в лохмотья, жила в пещере и варила в котле снадобья из пауков и лягушек. Сейчас иные времена – никто к грязной нечёсаной старухе в пещеру на приём не пойдёт.

Она заглянула Диме в глаза, он покраснел и потупил взгляд. Такая женщина… К чему привораживать непостоянную Машку Ларионову, которая парней меняет, как перчатки, когда напротив сидит черноокая красавица? Может, её пригласить на дискотеку? Или в Аква-парк?

Дима приоткрыл рот, но, как всегда, оробел и не смог вымолвить ни слова.

– И не мечтайте! – погрозила пальчиком черноокая дива, демонстрируя ясновидение. – У нас с вами чисто деловые отношения. Итак, вам нужно приворотное зелье?

– Д-да…

– Вы по протекции Зулипкара Мордубея? – спросила Шахирезада Одихмантьевна, заглядывая в ежедневник.

– Д-да, он п-пор-рекомен-ндовал об-братиться…

– А что это за стук сегодня во дворе был? От микросотрясений у меня в термостате змеиное молоко прокисло.

– Это Могол на стену мемориальную доску вешал…

– Даже так? – удивилась Карга и повернулась лицом к компьютеру.

Дисплей засветился голубым светом, Шахирезада Одихмантьевна бросила на него наливное яблочко, оно покатилось по краю, и на экране проявился Могол, привинчивающий к стене мемориальную доску депутату Хацимоеву.

– Что ж, по делам и воздастся, – усмехнулась Карга, прочитав надпись на доске. – Будет памятка Мордубею…

Она отключила компьютер и вставила сигарету в мундштук.

Из-за спины донёсся дробный стук лап по паркетному полу, и Дима обмер. Судя по звуку, пёс был порядочных размеров. Он подбежал к креслу и принялся тереться о Димину ногу. Дима осторожно скосил глаза, и волосы на голове зашевелились.

О его ногу тёрся трёхголовый, размерами с телёнка, дракон с купированным хвостом и рудиментарными крылышками на спине. Пасть левой головы что-то жевала, из пасти правой капала слюна, а из пасти средней головы сквозь надетый асбестовый намордник сочились струйки дыма. Дракон повизгивал, крутил обрубком хвоста, заглядывал Диме в глаза, явно напрашиваясь на ласку.

– Не бойтесь Горыныша, он ещё маленький, – успокоила Карга. – Всего месяц назад из яйца вылупился. Иди сюда, – позвала она дракончика.

Горыныш радостно взвизгнул и, оскальзываясь когтями на паркетном полу, обежал вокруг стола. Карга погладила каждую голову, затем сорвала со средней головы намордник и поднесла сигарету на длинном мундштуке. Дракончик дохнул огнём как из огнемёта, Карга прикурила, и вновь нахлобучила на морду дракона огнеупорный намордник.

– Иди, погуляй, – шлёпнула она Горыныша повыше купированного хвоста, – а то ты мне клиентов распугиваешь.