Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 3

— Да-да, я все это знаю, конечно. Но мне не нужен специфический индейский дух. Я — историк религий, изучаю верования, обычаи — не те, что были когда-то, а нынешние. Сиу, в основном, христиане, вы, конечно, знаете…

Хьюго кивнул, с удовольствием наблюдая, как, рассказывая, синьорина Барбьери повышала голос, начала жестикулировать, помогая жестами в тех случаях, когда ей казалось, что произнесенная фраза недостаточно эмоциональна.

— Я говорила с мистером Пидвиком, это настоятель церкви святого Иеремии.

— О, — улыбнулся Хьюго, — мы с ним знакомы. Обаятельный старик, верно? Знаете, синьорина Барбьери…

— Мария. Зовите меня по имени, а я могу вас звать…

— Хьюго. Это немецкое имя. Мои предки — выходцы из Баварии. В Фарго много немцев. И шведов. Население у нас довольно странное для Штатов — почти нет англосаксов, это не Вашингтон или Филадельфия. И афроамериканцев вы почти не встретите.

— Ваш охранник…

— Метью. Кстати, он не афроамериканец, если говорить этнически. Он приехал лет пятнадцать назад из Конго, отец его там довольно известная личность, денег у него много, и он послал сына учиться в Штаты, а тот выбрал Фарго — ткнул, говорит, пальцем в карту, которая висела у отца на стене в его офисе в Браззавиле. Приехал, проучился на историческом полтора семестра, решил, что история его не интересует, и бросил. Домой, в Конго, не вернулся. Год назад получил гражданство, работой доволен… я так думаю.

— У меня ощущение, — задумчиво произнесла Мария, — что мы оба старательно говорим о чем угодно, только бы не сказать то, что каждый из нас считает важным, но слишком фантастическим, чтобы произнести вслух. Да?

— Да.

Это было правдой. Марии он мог сказать. Она не станет смеяться. Возможно, даже примет его идею всерьез.

Он взял книгу в руки, и она показалась ему вдвое тяжелее, чем была на самом деле. Если идеи обладают массой, то, поняв суть, ты делаешь предмет тяжелее. Глупая мысль, конечно, но если судить по ощущениям…

— Знаете, Мария, — сказал он, раскрыв книгу на середине и переводя взгляд с одного значка на другой, — еще в университете я много думал о том, как возникают идеи, замыслы, мне было не интересно представлять, как в мозге взаимодействуют аксоны и синапсы, или что там еще… нейроны. Мне нравилось думать, что новые идеи подобны живым существам. Зарождение идей — будто зарождение жизни на Земле. Когда неживая клетка становится достаточно сложной, эволюция приводит к новому качеству — возникает жизнь.

— Возникает жизнь, — повторила Мария, и Хьюго послышалось в ее словах осуждение.

— Так и в мире идей, слов, в общем, того, что называют информацией, — когда ее становится очень много, достигается некий предел, и — как в мире биологических систем — может возникнуть новое качество: идеи, знания начинают воспроизводить себя самопроизвольно. Я, наверно, не очень понятно…

— Говорите, — тихо сказала Мария и сделала жест, который Хьюго, скорее всего, понял неправильно: подняла руку и хотела коснуться его ладони, но в последний момент… И все равно Хьюго показалось, что между пальцами пробежали тоненькие, как нити, огоньки святого Эльма.

— Как-то я рассказал о своих соображениях знакомому студенту-биологу. Мы поспорили, и я понял, в чем ошибался. И вот — эта книга. Ее никто не приносил в библиотеку, я в этом уверен. Она просто возникла на полке. Не знаю, удалось бы увидеть этот момент, если бы в зале стояли камеры слежения.

— Чудо? Магия?

— Нет! Вы знаете, что произошло вчера утром? Наша библиотека подключилась к мировой библиотечной сети GLNS, сразу стали доступны миллиарды книг, журналов, рукописей — в электронном виде, конечно. Тогда и появилась эта книга.

— Бумажная, — напомнила Мария. — На обычной бумаге. С библиотечным кодом.

— Именно! С кодом, который никто не ставил и от которого невозможно избавиться!

— Но как…

— Мария, откуда я знаю? Это… Послушайте, — сказал Хьюго спокойно, — у вас есть другое предположение?

— Да, — кивнула Мария. — На каждой странице равное число знаков, видите? На странице девятнадцать строк, в каждой строке двадцать девять символов.

— Вы считали?

— Я люблю считать, — пояснила Мария. — Девятнадцать строк и двадцать девять знаков в строке. Это сколько получается?

Хьюго вытянул из кармана телефон и нажал нужные клавиши.

— Пятьсот пятьдесят один, — сообщил он. — Ну и что?

— Сколько в книге страниц?

— Не знаю… — растерялся Хьюго. — Посчитать?

— Да, пожалуйста, — кивнула Мария и немного отодвинулась, чтобы не мешать Хьюго листать страницы.

Одна, две, двадцать, пятьдесят, сто… Легко ошибиться, когда на тебя смотрят черные глаза, в которых… Он не хотел знать — пока не хотел, — что скрывалось в глазах девушки. Триста двадцать… Четыреста пятьдесят…

— Пятьсот пятьдесят три, — сказал Хьюго.

Мария взяла книгу из его рук, открыла на последней странице.

— Здесь еще три полные строчки и пятнадцать знаков на неоконченной.

— Хотите, я подсчитаю?

— Да. Мне кажется, я знаю результат, но вы перемножьте.

— Триста четыре тысячи восемьсот пять, — сказал Хьюго.

— Не так много, вообще-то. Небольшой роман. А книжка толстая… Мария, что с вами?