Поле бесчестья

– Знаю, только от этого знания мне не легче. Мы виноваты перед ней, Аллен. Наше стремление к политическому компромиссу стоило ей жизни любимого человека. Бог свидетель, если Звездное Королевство вообще в долгу перед своими подданными, то уж перед ней – в первую очередь. Нет, Аллен, – королева снова покачала головой, – раз уж мы сами не можем позволить себе вершить справедливость, так предоставим даме Хонор возможность сделать это за нас. Я не стану ей мешать.

– Ваше величество, – взмолился герцог, – пусть вы готовы пренебречь политическими последствиями, но подумайте, чем это обернется для нее. Мы не сможем ее защитить. Ее карьера будет закончена, а ваш Флот лишится одного из лучших своих капитанов.

– Вы думаете, дама Хонор сама этого не понимает? – мягко спросила Елизавета. Ее взгляд требовал правдивого ответа, и Кромарти сокрушенно покачал головой. – То-то и оно. А если она знает цену справедливости и готова ее уплатить, то я не стану ей мешать. И вы тоже, Аллен Саммерваль. Я запрещаю вам оказывать на нее какое-либо давление. И передайте графу Белой Гавани: то же самое относится и к нему.

Глава 28

Когда его личный йомен распахнул дверь кабинета, адмирал сэр Томас Капарелли придал лицу радушное выражение. Граф Белой Гавани прошел мимо сержанта с любезным, но рассеянным кивком, и Капарелли, поднявшись из-за стола, протянул ему руку.

Хэмиш Александер пожал ее и по знаку хозяина кабинета сел. Чуть отодвинув назад кресло, Капарелли разглядывал гостя, пытаясь догадаться о причине его визита. Оба адмирала встречались почти исключительно по делу, ибо особой приязни между ними не было. Первый Космос-лорд уважал графа, но никогда его не любил и прекрасно знал, что Белая Гавань испытывает к нему точно такие же чувства Из чего следовало, что и сюда он явился не иначе как по официальному вопросу.

– Спасибо, что не заставили меня ждать, – начал разговор Александер, и Капарелли пожал плечами.

– Вы второй по старшинству в командовании Флота Метрополии и наверняка не стали бы просить о встрече без серьезной причины. Чем могу быть полезен?

– Боюсь, дело у меня сложное, – ответил Белая Гавань, пригладив темные с проседью волосы.

Капарелли моргнул. Одной, но крайне раздражавшей его в Александере особенностью была его неизменная (и, черт возьми, обычно оправданная) уверенность в своей правоте. Он не привык видеть графа в замешательстве или растерянности. Тот мог сердиться, мог отпускать колкости, но чтобы так нервничать?

Первый Космос-лорд заставил себя выждать, не задавая вопросов, и в конце концов граф вздохнул.

– Речь пойдет о леди Харрингтон, – сказал он, и Капарелли внутренне поздравил себя с верной догадкой.

– Полагаю, – проговорил он, осторожно подбирая слова, – вы имеете в виду дело, касающееся леди Харрингтон и Павла Юнга?..

– Совершенно верно.

Белая Гавань снова потянулся пятерней к волосам, но спохватился и, досадуя на себя, скривил губы.

– Я попытался урезонить ее, – продолжил он, неохотно взглянув в глаза собеседнику, – да что там урезонить. Я приказал ей держаться от Юнга подальше.

– Что? – Брови Капарелли непроизвольно поползли вверх. – Вы приказали офицеру не вызывать на дуэль гражданское лицо?

Хэмиш пожал плечами. Выглядел он очень недовольным, причем, похоже, не тем фактом, что ему приходилось откровенничать не с самым симпатичным ему человеком, а собственным поведением.

– Да, – пробурчал он, слегка стукнув ладонью по подлокотнику. – Будь у меня хоть крупица здравого смысла, я бы понял, что из этого выйдет, но… – Он осекся и снова покачал головой. – Конечно, это было глупостью, но я просто не мог сидеть сложа руки, глядя, как она губит свою карьеру. А мы оба понимаем, что произойдет, когда она его убьет.

Капарелли кивнул, жалея, что не может оспорить этот пункт. Отдать незаконный приказ было вполне в духе Хэмиша, но насчет последствий дуэли Первый Космос-лорд не мог не согласиться с графом. И хотя он вовсе не был настроен потворствовать протеже графа, мысль о том, что Флот в военное время лишится столь способного офицера, отнюдь не вдохновляла.

– Короче говоря, это не помогло, а идти на попятную и пытаться убедить ее в том, что она не должна этого делать, мне уже поздно.

– Особенно если с ее точки зрения она именно должна, – заметил Капарелли, и Белая Гавань вскинул глаза. – Я слышал о ее заявлениях, – пояснил Космос-лорд. – Если они имеют под собой почву – а дело, скорее всего, обстоит именно так, – я бы на ее месте захотел того же самого. А вы нет?

Александер отвел глаза в сторону. Он не сказал ничего, но его молчание было красноречивее любых слов, и Капарелли нахмурился. Создавалось впечатление, что граф пытается убедить себя, будто на месте Харрингтон поступил бы иначе. И это притом, что самообман был вовсе не в его характере.

– В таком случае, – промолвил Космос-лорд, когда молчание слишком затянулось, – вы пришли ко мне в надежде, что я смогу что-либо предпринять?

Белая Гавань неохотно кивнул, и Капарелли вздохнул.