Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

На Западе в 1950-х годах северокорейское вторжение породило страх такого же враждебного действия против Западной Германии, которое могло привести к мировой войне. Срочно требовалась информация о планах и намерениях Советов, однако советская служба безопасности перекрыла все возможности дезертирства, дававшего ЦРУ до 1952 года основную информацию о советском режиме. Тогда с одобрения высших американских чинов ЦРУ разработал международную программу «стимуляции дезертирства» с кодовым обозначением «Redcap», получившую свое название от красных шапок (Redcap) железнодорожных носильщиков

[584]. В первую очередь внимание должно было уделяться вербовке советских людей и задействованию их в качестве агентов, по выражению инициаторов программы, помочь им «дезертировать на месте». Если это не проходило, то их следовало доставлять на Запад и выжимать от них всю информацию, которую они только могли дать. Многие сотрудники управления специальных операций скептически или с раздражением смотрели на эту широко разрекламированную программу, потому что они и без нее пытались, где только могли, вербовать советских людей. С их точки зрения, дезертирство (бегство) было нежелательным, потому что при этом отсекались все прежние связи источника. Однако американцы больше всего любят хорошо организованные рекламные кампании, и голоса профессионалов потонули в чиновничьих криках защитников программы «Redcap».

БЕРЛИН - ЦЕНТР ОПЕРАЦИЙ «REDCAP»

Наибольший размах вербовка советских сотрудников приняла в Берлине, так как Берлин располагался в центре самой большой в мире дислокации советских войск. Отделение «Redcap» в БОБ представляло собой несколько штатных офицеров и способных сотрудников по найму (контрактников) — американцев, которые родились за рубежом и так хорошо говорили по-немецки и по-русски, что легко могли сойти за тех или других. Сначала сотрудники попросили восточногерманских беженцев назвать тех своих знакомых, кто, возможно, контактировал с русскими. Получив эту информацию, БОБ приложила все усилия, чтобы установить с этими людьми, жившими в Восточном Берлине, тайный контакт и уговорить их посетить Западный Берлин.

К сожалению, использование бывших жителей Восточной Германии не дало больших результатов в приобретении контактов с советскими людьми. Как только советские сотрудники прибывали в Восточную Германию, им внушалось избегать контактов с местным населением, из которого все могли быть «агентами империализма». Более того, укреплялись рабочие связи MfS, восточногерманской службы безопасности, и советской военной контрразведки, так что обе разведки пристально следили за отношениями между советскими сотрудниками и их немецкими коллегами. Даже на вечеринках, организованных руководителями ведомств, советские сотрудники старались держаться поближе друг к другу и подальше от немцев. Почти единственной точкой соприкосновения советских людей и немцев был черный рынок: некоторые советские сотрудники просили, например, своих немецких шоферов найти для них что-то особенное. Однако эти отношения почти не давали немцам возможности заглянуть в частную жизнь советских людей.

ШЕПНИ МНЕ ЛАСКОВОЕ СЛОВО: ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОСТОЧНОГЕРМАНСКИХ ЖЕНЩИН

По крайней мере, 95 процентов нерабочих контактов происходили между восточногерманскими женщинами и советскими мужчинами. Большинство этих женщин были проститутками и, естественно, зарегистрированными в местной полиции, сообщавшей в MfS и советскую военную контрразведку о любых отношениях, как только они переставали быть случайными. Советские же сотрудники-мужчины и восточногерманские сотрудницы должны были довольствоваться чисто холодными деловыми отношениями. Если завязывался служебный роман и о нем узнавали многочисленные советские осведомители или информаторы MfS, то либo советского сотрудника отправляли домой, либо немку увольняли с работы, либо их отношениям — бывали такие случаи — давали развиваться, чтобы посмотреть, не стоят ли за ними западные спецслужбы.

Вербовочным усилиям БОБ не помогало и то, что восточногерманские женщины подвергались остракизму со стороны коллег, семьи, соседей из-за связи с врагом. Те же, кто не скрывал своих симпатий в рамках официальных мероприятий советско-германской дружбы, наверняка были коммунистами до мозга костей, но даже они попадали под советское наблюдение, дабы убедиться, что они не используют советские контакты в иных целях.