Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

Если бы Звезденков проверил записи нарушений мер безопасности в Берлине за 1956—1957 годы, он бы узнал, что западные службы «пристреливались» к Карлсхорсту. БОБ пыталась проникнуть в разведывательный отдел ГСГВ, используя наводки переметнувшегося агента 00 КГБ, которая сама участвовала в проверочных операциях. БОБ также пыталась подтолкнуть к измене начальника восточногерманской военной разведки, а эта служба находилась под покровительством опергруппы ГРУ, где служил Попов. В сентябре 1957 года Попов сообщил о новых планах сокращения сотрудников-немцев в Карлсхорсте. Он также сообщил, что технические команды КГБ постоянно занимаются поиском подслушивающих устройств в кабинетах ГРУ, вероятно, после обнаружения подобного устройства в торшере, предназначенном для КГБ. Как вспоминает Звезденков, специальная команда наружного наблюдения прибыла из Москвы, чтобы следить за Поповым. Офицеры Второго Главного управления, служившие в Карлсхорсте, сконцентрировали свое внимание на перемещениях Попова в Восточном Берлине. Слежку той же командой в Западном Берлине сочли слишком рискованной[678].

В октябре Попов был занят переброской нелегала Маргариты Таировой через Париж в Нью-Йорк, где она должна была воссоединиться со своим мужем, еще одним нелегалом ГРУ. ЦРУ информировало ФБР о ее прибытии, и за ней стали следить, чтобы засечь встречу с мужем. Позднее они рассказали в ГРУ, что почувствовали слежку, но им удалось обмануть своих преследователей и они воспользовались планом срочной эвакуации. Вскоре после этого Попов поехал домой в отпуск и вернулся в январе 1958 года. Он не обнаружил признаков угроз своей безопасности, хотя после отъезда Жукова атмосфера в штаб-квартире ГРУ омрачилась. Звезденков заметил, что КГБ был обеспокоен числом , нелегалов ГРУ, включая Таировых, которых, возможно, выдал Попов, и опасался, что Попов постоянно докладывает о людях ГРУ, работающих за границей[679].

После возвращения Попова из отпуска его операции с БОБ продолжались как будто по-прежнему. В марте Попов сообщил о прибытии в Карлсхорст генерала ГРУ Π. П. Мел-кишева — тот должен был встретиться со своим шведским шпионом-асом Стигом Веннерстрёмом.[680] Присутствие Мел-кишева в опергруппе, в связи со столь щепетильным делом могло означать, что у ГРУ не было никаких подозрений о наличии проблем безопасности, но появлялись признаки того, что КГБ продолжает расследование. Примерно в это же время, например, Попов рассказал офицерам БОБ, что капитана Евгения Несветайло перевели в опергруппу из разведотдела ГСВГ, располагавшегося в Карлсхорсте. Именно Несветайло весной 1956 года проверяла военная контрразведка КГБ в Карлсхорсте под началом полковника Шаталова — в этом самом расследовании важную роль сыграла «банановая королева». После этого для людей Шаталова стало обычным делом использовать Несветайло в качестве информатора внутри опергруппы ГРУ[681].

В мае и июне 1958 года Попов находился дома в отпуске.

В июле к нему пришел в день рождения его давний друг Иван Маркович Стакх. Попов и Стакх, офицер Первого Главного управления КГБ, встречались на курсах усовершенствования в Военно-дипломатической академии в Москве. У обоих жены были из Калинина, что к северу от Москвы, и оба жили там, пока учились. Проделывая каждый день долгий путь в электричках, они подружились. Стакх приехал в Восточный Берлин в 1958 году на оперативную встречу, доложил о своем прибытии в Карлсхорст и отправился к своему другу Попову. Была эта встреча случайной или КГБ спланировал ее?[682]

Более зловещим был неожиданный интерес к Попову, проявленный подполковником Дмитрием Скнариным, ответственным за контрразведывательное прикрытие опергруппы. Обычно Скнарину было достаточно взаимодействовать с руководством опергруппы, но в середине июля он вдруг стал участвовать в волейбольных матчах, проводимых офицерами ГРУ. Это было так странно, что один из офицеров ГРУ заметил: «Мало того, что они имеют среди нас информаторов, теперь уж и Скнарин лично пожаловал!» Как-то раз Скнарин пропустил несколько игр, и один из офицеров ГРУ не без ехидства поинтересовался у него, почему он пропускает спортивные занятия.

По мере того, как знаков внимания к опергруппе ГРУ становилось все больше, Попов скрупулезно их перечислял в донесениях БОБ. Он не был к ним безразличен, ведь он знал о роли Шаталова, Скнарина и других военных контрразведчиков в Карлсхорсте. Он знал, что они подчинены Управлению контрразведки ГСВ в Потсдаме и что они отвечают за безопасность всех военных подразделений, включая ГРУ, в берлинском гарнизоне. И еще он знал о различиях между военной контрразведкой КГБ и аппаратом КГБ, руководимым Питоврановым, а затем Коротковым. Ему не надо было рассказывать о роли аппарата в проверках потенциальных агентов ГРУ. Попов не был новичком и понимал суть внимания, оказываемого опергруппе. Но в мире контрразведки часто бывает так, что сотрудник питает фантастическую надежду, что до него не доберутся.