Поле битвы - Россия! (ЛП)

И он уселся, чувствуя себя крайне неловко в гражданском костюме, и принялся с наслаждением рассматривать все то, что окружало жизнь этой женщины, - не потому, что предметы обстановки были особенно красивы или эстетически безупречны, но просто потому, что возможность остаться одному в святая святых - в женской комнате, объекте ее ежедневного и неизменного внимания, стала для него давно забытым удовольствием. Впрочем, ему не сиделось на месте. Звуки и аппетитные запахи, доносившиеся из кухни, не давали ему покоя, и он разглядывал эстампы на стенах, фактически их не видя, читал названия книг, не вдумываясь в прочитанное, а сам только и ждал, когда она вновь войдет в дверь.

У него не хватило мужества поцеловать ее в тот первый вечер, он даже не решился спросить, когда они встретятся снова. Промучившись всю ночь и утро, он наконец собрался с духом и набрал номер ее рабочего телефона. Ее не оказалось на месте. Тейлор не осмелился ничего ей передать, не сомневаясь, что она не перезвонит. Позже он рискнул еще раз - и дозвонился.

- Послушайте… Я подумал, может быть… мы могли бы еще раз пообедать?

Далекий безликий голос быстро ответил:

- Извините, но я сегодня вечером занята.

Ну вот и все.

- Что ж… спасибо за вчерашнее. Я получил большое удовольствие. До свидания.

- Подождите, - сказала она. - А если завтра вечером? Я знаю одно местечко в Александрии…

Позже, когда до него начали доходить слухи о ее репутации, они стали для него настоящим ударом. Несмотря на свой возраст и пережитые испытания, эмоционально он не далеко ушел от простого школьника. Он любовно хранил в памяти романтические эскапады своей юности, но последовавшие за тем годы одиночества принесли с собой своего рода вторую девственность, и даже мысль о том, что женщина, которую он любит, которую он даже видел в мечтах своей женой, могла быть объектом шуточек других мужчин, немногим более чем игрушкой, которую они, наигравшись, бросали, огнем жгла его. Но он не мог и не хотел оставить ее. Он пытался уговорить сам себя. Такие уж сейчас времена. Все ведут свободный образ жизни. Да и какое это имеет значение? В чем она проигрывает как личность или как любовница, если даже и делила до него постель с другими? Разве ты чувствуешь следы их присутствия на ее коже? Разве ты ощущаешь их вкус на ее губах? Разве, когда ты с ней, ты думаешь о них? Да и вообще, какое значение имеет прошлое? Настоящее - вот что действительно важно - не то, кем ты был, а кем ты стал. Да и кто ты такой, чтобы критиковать ее? Пародия на человека? Дурак с лицом дьявола? Какое право ты имеешь?

И все же мысли о ее прошлом не оставляли его. Он крепко прижимал Дейзи к себе в страхе, что она в любой миг может исчезнуть, но одновременно пытаясь каким-то образом утвердить свое, и только свое, право собственности на нее, прогнать все призраки былого. В темноте ночей он мучил себя, представляя свою любимую в объятиях других мужчин, и одновременно гадая, каков он в сравнении с ними, с хорошо одетыми, красивыми мужчинами, с рождения знавшими, как все делать правильно. Чьи руки будут ласкать ее, когда он уедет?

Он помнил их последнее утро. Помнил ее - неприбранную, растрепанную, заспанную, и ночной запах, густо разлитый в окружавшем ее воздухе и на его руках. Тогда при скучном сером свете в несвежем халате она показалась ему прекраснее, чем все когда-либо виденные им женщины. Он не хотел оставлять ее, не хотел уезжать в какую-то далекую страну, чтобы осуществить долгожданную цель всей своей жизни. Ему хотелось лишь одного - сидеть здесь, выпить с ней еще одну чашку кофе, запечатлеть навечно в своей памяти хаотический беспорядок ее непричесанных волос и неприбранный стол, на котором лежали ее руки. Но времени уже не оставалось ни на что. Он располагал только одной-единственной минутой, достаточной лишь для того, чтобы сказать: «Я люблю тебя». И она фактически ничего не ответила. Как он хотел услышать от нее эти слова! В какой-то степени именно потому он их и произнес. Но она только ждала, делая вид, будто еще толком не проснулась. Он повторил признание, надеясь все-таки заставить ее ответить. Но Дейзи лишь пробормотала несколько неопределенных обещаний, и на этом он оставил ее, невыразимо прекрасную некрасивую женщину в замусоленном халате, тяжело сидящую около захламленного кухонного стола. Он вышел на улицу под моросящий дождь, твердя себе, что слова не имеют значения. Она заполнила собой пустоту его жизни, внеся в нее столько красоты и красок, что слова не имеют никакого значения.