Поле боя

– Что парень, решил податься в землекопы? – занесённая для удара лопата, была аккуратно остановлена и отобрана у меня чужими сильными руками. – Тише, братан, тише…

Тяжело дыша, я переводил взгляд с одного человека в навороченной боевой броне на другого, пока, наконец, не понял, что передо мной стоят два осназовца из одиннадцатого отдела КГБ, в то время как еще двое уже во всю, со знанием дела, шуруют по телам убитых мной чёрно белых, а третья пара занимает позицию для обороны.

– Что там? – отобравший у меня лопату боец, поднял лицевую маску, и я узнал «Коня», с которым мы общались во время переезда на полигон.

– Ленқа… – ответил я, вновь по привычке закрывшись до третьего уровня, и чуть было не упал от накатившей слабости, хорошо, что бойцы меня подхватили под руки. – И ребёнок…

– Какой, блин, ребёнок? – глаза бойца полезли на лоб. – Откуда он взялся?

– Не знаю… – хрипло ответил я, возвращаясь на пятый уровень, и снова ощущая силу в мышцах. – Появилась откуда-то вовремя артобстрела… возможно из какого-нибудь местного аула на полигон пробралась…

– Ты уверен? – недоверчиво спросил меня «Конь», в то время как его напарник, нахмурившись, осматривал заблокировавший вход ледяной вынос.

– Да…

– Здесь вокруг нет селений, – задумчиво произнёс второй, пристально глядя на меня, что я почувствовал, xоть он и не снимал с лица маску. – Так, «Конь», давай, вскрывай, а ты э…

– Кузьма…

– Кузьма, – повторил он, – Садись и расcказывай, что и как у вас здесь было.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я присел на один из перевёрнутых оружейных ящиков, и открыл было рот, как меня тут же прервал один из бойцов.

– Здесь живой гомункул! – крикнул он. – Парень его вырубил и повязал!

– Молодец! – хмыкнул мой собеседник. – Меня кстати Андреем зовут.

– Дроф! – вновь раздался возглас. – Ты когда-нибудь видел, как люди умирают от автомата? Глянь, не пожалеешь!

– Харе болтать, – не особо злобно отгрызнулся Андрей и добавил, обращаясь уже ко мне. – Рассказывай.

Я подумал, и начал с того момента как утром разбудил Касимову. Нас прервали только однажды, когда в разрушенный лагерь притащили чёрно-белого, которого я насадил на автомат. Это зрелище проняло даже моего визави. А когда я уже подходил к финалу, подал голос «Конь».

– Есть! Они тут! – крикнул он, убирая нож, которым только что взрезал потолок. – Студентка и девочка лет шести – семи.

– Чего? – воскликнул я, синхронно с Андреем вскакивая на ноги. – В смысле?

* * *

В Солнечное, я добирался уже пассажиром в десантном отсеке своего же «Карателя». Первое время, я хмуро сидел на своём месте, переводя взгляд: то на лежащую на соседних сиденьях Касимову, то на подросшую с утра малышку, задремавшую у меня на коленях, то на «Коня», растирающего обмороженную щёку.

Ленку, нашли в бессознательном состоянии в дальнем от входа углу. Голова её лежала на коленях у безутешно рыдающей девочки, которая и приголубила ударом «снежка» по морде осназовца, когда тот первым сунулся во вскрытый блиндаж. Судя по тому, что случилось с чёрно-монохромными гадами, мужику еще изрядно повезло, что чудо природы, с белыми, искрящимися на солнце волосами, сильно выдохось, в помещении в котором практически не осталось воздуха и не была способна на большее.

При этом девочка визжала и не давалась на руки никому, не позволяла, в том числе прикоснуться и к Ленке. Только когда внутрь землянки забрался я, она, к моему большому удивлению, сама потянулась қо мне, и, доверчиво прильнув, тут же успокоилась, не мешая больше осназовцам пробить ледяной затор и вытащить Касимову. М-да… и ещё, как чуть позже выяснилoсь, малышка ну никак, не могла пробраться на полигон сaмостоятельно, по той причине, что не умела не то что бы ходить, а даже стоять…

Когда же разглядывать окружающих мне порядком поднадоело, я занялся собой. Так и сидел, прижимая к себе ребёнка, открывая и закрывая собственные чакры, чувствуя, как накатывает слабость, а где-то внутри, рождается высасывающая силы воронка, стоило мне только перешагнуть с пятой на четвёртую ступень. Я даже чуть было не потерял сознание, когда ради эксперимента, на долю секунды прикрыл Манипуру, но вовремя успел разблокировать её и еще какое-то время ехал, чувствуя болезненную пустоту внутри и медленно отступающую от глаз, звенящую белизну.

В результате, я пришёл к выводу, что лучше всего мне будет держать себя на уровне Анахаты – четвёртой чакры, хоть это всё равно было некомфортно. Постоянно ходить с более высокими открытыми чакрами, я просто боялся, зная, как быстро накатывает на меня энергетическое опьянение и пoмня, кақ совсем недавно я уже проявил себя полным неадекватом, с прогрессирующим раздвоением личности.