Поле боя – Тбилиси

Ракета шла на тепло двигателей, несмотря на отстреливаемые постоянным потоком тепловые ложные цели. ИК-«ловушки» рассыпались огненным хвостом, но огнехвостая ракета все же поразила русский штурмовик прямо в сопло правого двигателя. Летчика, затянутого в привязные ремни катапультного кресла, ощутимо тряхнуло – таким сильным был динамический удар взрывной волны. Правый двигатель захлебнулся, из исковерканного сопла за самолетом потянулся шлейф дыма. «Пожар правого двигателя. Отказ гидросистемы 1», – сквозь вой сирены сообщил речевой информатор, а на приборной панели зажглись тревожные красные и желтые огоньки индикации. Штурмовик стал терять высоту, и летчику с большим трудом удавалось сохранить контроль над машиной. Су-25СМ «потяжелел», вяло слушался рулей, но все равно продолжал лететь. Несмотря на то, что правая мотогондола сзади и часть фюзеляжа представляли собой месиво лохмотьев дюраля, брони и жаропрочной стали. Но автоматическая система пожаротушения залила специальным пенным составом разбитый двигатель, а протектированные топливные баки, заполненные ячеистым пенополиуретаном, исключили возможность взрыва. Все же по боевой живучести русскому «Грачу» равных не было. Это, кстати, и было основным критерием отбора самолетов для участия в боевых действиях.

– Командир, встал правый двигатель.

– Понял тебя, лететь сможешь?

– Да, машина высоту держит, дойдем потихоньку.

– Грач-3, – обратился командир звена к ведущему второй пары. – Уводи группу, я прикрою! Это приказ!

Как там в песне у Высоцкого:

«…Их восемь, нас двое,
Расклад перед боем не наш, но мы будем играть!
Сережа, держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять!..»[35]

Капитан Кирсанов стиснул зубы и закренил свой штурмовик, дав полный газ турбинам. Су-39Т выполнил форсированный боевой разворот и оказался лоб в лоб со «Скорпионом». Грузинский пилот, не выдержав, отвернул, и пошел на вираж. Но Артем Кирсанов преследовал противника по пятам. Внезапно перед самой кабиной ударила светящаяся очередь 30-миллиметровых снарядов – это вступила в бой грузинская «спарка». У учебно-боевой машины было существенное преимущество – за небом наблюдали две пары глаз, причем второй пилот мог при случае подстраховать командира экипажа.

Сейчас капитану Артему Кирсанову могли бы позавидовать лучшие из «Небесных гусар», такие головокружительные фигуры он крутил в небе на своем Су-39Т, ведя воздушный бой с двумя грузинскими «Скорпионами».

Ручку управления резко влево, русский штурмовик крутит «бочку», мимо проносятся два Су-25КМ с семиконечными грузинскими звездами. Небо и земля вертятся в бешеной круговерти. А грузинская пара уже развернулась для повторной атаки. Из-под крыла ведущего «Скорпиона» вырывается вторая, оставшаяся, ракета ближнего боя.

Реакция русского летчика была мгновенной и единственно верной. Ручка управления отклонена резко в сторону, а потом на себя. «Суперграч» выполнил переворот через крыло и стремительно понесся к земле в отвесном пике. К силе гравитации прибавилась ревущая мощь двух турбореактивных двигателей, но грузинская ракета неумолимо сокращала дистанцию. Артем нажал кнопку отстрела ложных целей – за хвостом самолета разлетелись огненные брызги яркого магниевого пламени. «Ловушки» вылетали непрерывной очередью, а Кирсанов еще и закрутил штурмовик вокруг продольной оси, так, что пылающие фейерверки слились в одно огненное сияние. Инфракрасный генератор комплекса защиты «Сухогруз» в хвосте Су-39Т мерцал своим призрачным светом, сбивая наведения грузинской ракеты «воздух – воздух». Да плюс еще ракете нужно было выделить цель на фоне земли. С таким количеством помех одновременно не смог справиться даже израильский «Питон-4». В конце концов ракета взорвалась возле одной из ИК-ловушек. Артем Кирсанов изо всех сил потянул ручку управления самолетом на себя, выводя штурмовик из пикирования. «Предельная перегрузка. Скорость предельная. Мала высота», – сообщил приятным женским голосом речевой информатор. Взревели перегруженные турбины, на тело навалилась свинцовая тяжесть перегрузки, забравшись под веки багровым туманом. Но штурмовик послушно поднял нос, увенчанный штангами приемников воздушного давления, а земля, мгновение назад уже бившая по глазам своей опасной близостью, ушла вниз, под крыло самолета.